Я

Мы положили личинку обратно на диван. Четыре раны больше не тлели, но и не затягивались. Я провёл ладонью над ранами и почувствовал то, что, вероятно, чувствовал бы космонавт, если бы обнаружил трещину в обшивке корабля, плывущего в самом дальнем уголке космоса. Не только холод, но и тьма, ощущение зыбкой, нечеловеческой бесконечности лежало там, за пределами. Личинка набухла и теперь по форме напоминала футбольный мяч, её кожа была натянута, готовая вот-вот треснуть.

— Так что… — сказал я. — Я не уверен, что нам делать с ранами у этой… — я чуть было не сказал «штуки», но мать Мэгги всё ещё была здесь, выглядя и без того встревоженной, что я быстро добавил, — …ох, ситуации.

— Кровотечение? — спросил Маркони.

— Нет, крови нет.

— Здесь повсюду кровь, — сказала Лоретта.

— Так залечите раны, — сказала Джой, смотря на Маркони. — Вылечите девочку точно так же, как любого другого.

Он посмотрел на меня. Я пожал плечами. Личинка больше не тряслась и не вопила, словно уколотая птица. Она просто лежала, издавая низкие, скрипучие стоны. Четыре снаряда продолжали тлеть и потрескивать в чаше с песком, вонь от серы пропитала трейлер.

Маркони достал марлевые бинты из своей аптечки и принялся за работу.

Я услышал, как снаружи донеслись выстрелы и крики Эми. Я оставил личинку под наблюдением трёх людей и побежал к выходу. Схватившись за ручку, чтобы открыть дверь, я почувствовал, что она липкая. Я с удивлением взглянул на свою руку — она была вся в крови.

В крови Мэгги, я полагаю?

Неважно.

Как только я вышел наружу, я заметил, что рядом с дверью стояло, прислонённое к стене, старинное копьё Маркони, с зазубренным обсидиановым наконечником. Я схватило его и вышел навстречу шторму.

ДЖОН

Если бы Джон и его неприятель упали ниже по течению, то неровен час, и бурлящая река отнесла их прямиком в Мексиканский залив. Но они рухнули в воду вверх по течению, и вода прибила их к стенке автобуса. Джон не чувствовал земли под ногами; единственным, что удерживало его, было течение, пригвоздившее его к белому кузову автобуса и железная хватка его левой руки, изо всех сил вцепившаяся в решётку рядом с колесом автобуса.

Тем не менее, вокруг не было и следа плаща. Джон надеялся, что его унесло течением. Но внезапно из воды показалась рука, схватившая Джона за горло. Пальцы были тонкие и костлявые, будто птичьи.

А затем из воды поднялась маска младенца; за дырками для глаз была одна тьма.

Голосом, который звучал как рак толстой кишки, если бы у него был рот, плащ сказал: