— Ха, не все! — Лев мрачно ухмыльнулся. — А зачем им чему-то учиться, хорошо работать, вникать в суть службы, когда и без того все схвачено? Лучше пофорсить красивой одежкой, колясками, конями, девками, поразвлекаться ночи напролет, платя по бизантину за малый кувшин вина! Ты только представь — по бизантину! Да у нас в Иллирии на бизантин месяц можно жить! И еще попробуй, его заработай! — Парень вздохнул и снова потянулся к кувшину. — Думаю, и у вас в Пафлагонии ничуть не слаще. Вот и едем мы, провинциалы, в столицу, в поисках лучшей доли, боремся за место под солнцем, не щадя ни сил своих, ни ума, ни здоровья.

— Но ведь и чего-то добьемся!

— Добьемся, да, — согласно кивнул сосед. — Но ведь у папеньких сынков все это уже есть с детства! Вот и бесятся с жиру, курвы, коляски дорогие покупают, дорогущие вина…

— Завидно? — подначил Лешка.

— Завидно? Нет… Скорей, обидно. И знаешь, я на кого надеюсь? — Лев огляделся по сторонам и понизил голос: — На турок!

— На кого?

— На турок… Вот придут они… Вот тогда посмотрим… Думаешь, я и такие, как я, пойдем на городские стены защищать богатства и разгульную жизнь всякой сволочи? Ошибаешься, если так думаешь!

Юноша поставил бокал на стол:

— Нет, я по-другому думаю. Думаю, что эти сволочи и при турках прекрасно устроятся — таков уж мир. Наверняка многие из них уже ступили на путь предательства и измены. Они ж вовсе не дураки, чувствуют, что империя не выдержит прямого удара.

— Да, — грустно кивнул Лев. — Мы все это чувствуем.

— К черту подобные мысли, Лев! Давай-ка лучше выпьем.

— Хорошее дело!

Изрядно поддав, Лешка набрался наглости и, подойдя к Ксанфии, поклонился:

— Потанцуем?

— Охотно! — девушка сразу же встала из-за стола, и, взяв юношу за руку, потащила в самый конец залы, к музыкантам, к танцующим парам, не обращая никакого внимания на поспешавшего следом плюгавца.

Громко играла музыка, и Лешка, хоть и совсем не умел танцевать — особенно здешние танцы — все же кружил, кружил, кружил, крепко прижимая к себе… возлюбленную? Наверное, можно и так сказать…

А плюгавец, папенькин сынок Герасим Барлак — Лешка видел краем глаза — злобно кусал себе губы у колоннады… Нет, вот куда-то делся… Подбежал к протокуратору — не иначе, жаловаться. Ах ты ж, гнусная морда!

Музыканты внезапно смолкли, и Лешка галантно проводил Ксанфию до ее места. И почти сразу к ней подошел протокуратор, Андроник Калла. Не глядя на Лешку, наклонился, что-то сказал… Девушка вспыхнула, вскочила и быстро пошла прочь.

Не думая, Лешка рванулся за ней… наткнувшись на плюгавца Герасима.