«…Три сажени… две!..»

– Ahoy! Who the hell are you?[20]

Прежде чем лейтенант успел открыть рот, Мори ответил:

– All hands weather main вraces, limey![21]

Мины уткнулись в борт на четыре фута ниже ватерлинии и заскрежетали по подводной медной обшивке, уходя ниже, под киль.

Федя медленно сосчитал до пяти и рванул линь, освобождая взрывчатые снаряды.

– Машину на реверс!

Машинист со скрежетом перекинул рычаг. Под кормой забурлило, вертикальная стена борта медленно поплыла назад.

«…Семь… восемь… девять… десять…»

На счет «пятнадцать» Федя заорал: «Берегись!» – и замкнул рубильники. Сдвоенный взрыв ударил катер, словно копытом шерстистого носорога. Лейтенант едва удержался на ногах, вцепившись в штурвал; Семикозов, Мори, кочегар, сигнальщик – все повалились друг на друга. Пенный вал захлестнул суденышко от носа до кормы. Пронзительно зашипело – это вода окатила раскаленную чугунную дверцу топки.

На палубе линкора пронзительно орали люди, грохотали по палубе башмаки, один за другим хлопнули два пистолетных выстрела. Водяной столб, поднятый взрывами, уже осел. В грязной бурлящей пене то тут, то там мелькали обломки, взметнулась и пропала рука с судорожно скрюченными пальцами…

«…Тот, что нас окликал? Не повезло бедолаге…»

Федя закашлялся, выплевывая воду, замотал головой. В ушах все еще звенело после взрыва.

– Отличная работа, мистер Красницки!

Мори завозился, поднимаясь на ноги. Матрос-сигнальщик подхватил американца под микитки, рывком поднял, усадил на банку.

Почему с «Центуриона» до сих пор не стреляют, гадал Федя, выкручивая до упора штурвальное колесо. Все же корабль не на бочке, не у стенки стоит – движется, выполняет маневр. Должны же быть дежурные орудия, часовые с ружьями, наконец? Хотя, если подумать, зачем? Родная гавань, берег – сплошные форты и береговые батареи. Похоже, командующий британской эскадрой был уверен, что здесь им ничего не угрожает. Если так, то эта уверенность дорого обошлась его подчиненным…

Над головой визгнуло ядро, и Федя инстинктивно пригнулся. Стреляли не с «Центуриона» – видимо, катера заметили на батарее, караулящей проход на внутренний рейд.

«…Поздно, джентльмены! По малоразмерной цели в темноте хрен вы куда попадете, разве что в свой же «Центурион». Впрочем, ему уже довольно – вон как осела в воду корма! Обшивка, наверное, распорота так, что в пробоину можно въехать на грузовике, а до водонепроницаемых переборок здесь пока еще не додумались…»

Позади обреченного корабля ударило – раз, другой, потом, после короткого интервала, еще дважды. Ольминский с Редниковым, а значит, второму линкору тоже аминь. А ведь у них получилось так, как и было задумано, запоздало сообразил Федя. Даже если англичане сумеют оттянуть «Центурион» к берегу, прежде чем он ляжет на дно, второй корабль уж точно потонет прямо на судовом ходу. Конечно, его уберут самое позднее дня через три, но эти три дня эскадра – или то, что от нее останется, – будет надежно заперта в гавани.