Общий итог оказался в пользу миноносников. «Живой» и «Строгий» записали себе по две цели. «Заветный» попал один раз, зато минеры «Свирепого» все три торпеды положили точно.

К шестой склянке, когда небо на востоке начало сереть, последний из катеров вышел к точке рандеву. С миноносцев подали буксирные концы, и минный дивизион на двенадцати узлах отошел к маткам и сопровождающему их «Громоносцу». Остальные пароходофрегаты во главе с «Вобаном» растянулись огромной подковой, перекрывая подходы к Ла-Валетте с севера и северо-запада. Небо совсем посветлело; восток наливался утренним золотом, за кормой таял в утренней дымке скалистый контур Мальты.

* * *

«Двойка», слегка скрипнув, улеглась на обшитые воловьей кожей кильблоки. Семикозов суетился вокруг, шпыняя матросов палубной команды: боцману не терпелось забраться в катер и нарисовать на трубе трехцветный шеврон – знак их четвертой победы в этой войне. И, даст бог, не последней, хотя американец, конечно, прав: вряд ли кто-нибудь в обозримом будущем рискнет бросить вызов истоминской эскадре. Ну ничего, ухмыльнулся про себя Федя, мы не гордые, можем и сами заглянуть на огонек. Как не раз уже заглядывали – и в Варну, и в Константинополь, и в Ла-Валетту. У королевы много – и гаваней, и кораблей, и моряков. А том, глядишь, и американцы подтянутся – им, похоже, пришлись по вкусу ночные визиты на минных катерах.

Кстати, об американцах…

– Мистер Мори, позволите задать вам вопрос?

Американец доброжелательно взглянул на Красницкого.

– Сколько угодно, шкип, я к вашим услугам!

– Помните, нас окликнули с «Центуриона»? Вы еще что-то там ответили о грота-брасах… Я все гадаю, к чему это – англичане ведь шли на паровой тяге, со спущенными стеньгами…

Американец недоуменно нахмурился. Потом лицо его расплылось широченной улыбкой.

– О, мистер Красницки, это совсем просто! Британский морской обычай: когда умершего хоронят в море, тело кладут на доску, перекинутую через планширь. Потом кептен командует: «Грота-брасы на ветер!», судно теряет ход, и мертвец по доске соскальзывает в море. Это как… – он пошевелил пальцами в воздухе, – как если бы я крикнул им: «Опускай гроб и закапывай могилу!» Шутка, мистер Красницки!

Глава седьмая

Глава седьмая

I

I

Севастополь, Морской госпиталь

Озорной лучик проник через неплотно задвинутые занавески, скользнул по комнате и легко коснулся щеки спящего. Юноша беспокойно заворочался, и простреленное плечо отозвалось болезненным толчком.

Петя Штакельберг охнул и проснулся. За окошком, во дворе Морского госпиталя, перекликались веселые голоса, стучал топор. «Нестроевые, колют дрова для куховарни. Ну вот, еще один день начался…»