Сигнал с «Пальясаара» заметили все, но не все корабли успели на него отреагировать, и не у всех оказалась хорошая позиция для торпедной атаки, поэтому схватка в гавани превратилась беспорядочную свалку — каждый командир выбирал себе мишень сам, и в тесноте гавани курляндские, французские и американские корабли зачастую поражали друг друга торпедами и артогнем. С торпедированных дредноутов обезумевшая прислуга вела огонь по всем кораблям мельче крейсера, а те в свою очередь пытаясь накрыть огнем флотилию угольщиков попадали по своим дредноутам. Ожили береговые батареи Ревеля, добавив свою ноту в возникший хаос. «Курбе» и «Париж» медленно, но неумолимо валились на борт, но Ревель это спасти не могло — «Франс» не смотря на полученную торпеду продолжал превращать центр города в руины огнем своих двенадцатидюймовок. Старый город стал братской могилой для всех гардемаринов Морского кадетского корпуса, а также для всех пятисот юнкеров из кадетского училища. Транспорты с десантом двигались к берегу, но достигли его не все — часть была настигнута торпедами сторожевиков Курляндии, и вода кишела от жолнеров и людей в американской военной форме. Из разбитых и разбросанных «чемоданами» французского линкора топливных цистерн на Балтийском вокзале растекалась горящая нефть, и вскоре всю бухту заволокло черным дымом, погибающего города.

Первым к причалу лихо припечатал свой транспорт командир десантного конвоя отставной коммодор Эдвард Митчелл. «Манхеттену» коммандера Уилски повезло меньше — он лежал на боку и удушливый дым из труб лайнера стлался над водой, стыдливо прикрывая воду, кишащую головами морпехов 3 бригады. Но все усилия курляндцев были тщетны — после того как «Франс» перенес огонь вглубь города, на берег стал выгружаться десант, а многие из тех кто оказался в воде, сумели сориентироваться в этом аду и стали грести к берегу. Судьба Ревеля была решена. Поднятые по тревоги подразделения курляндской армии и боевые отряды Союза Фронтовиков, расквартированные в предместьях города, застыли в бессильной ярости перед огневым валом кораблей Антанты, наблюдая как квартал за кварталом превращаются в руины и ад для мирных жителей, под огнем французского дредноута. Огонь подоспевших из Нымме двух бронепоездов вооруженных шестидюймовками, увы ничего не мог решить — враг продвигался вперед. Судьбу «убийцы города» дредноута «Франс» решили снаряды с пылающего «Кенига» — кто командовал пылающим кораблем и уцелевшей башней, и кто в дыму застлавшем бухту сумел разглядеть поврежденный французский линкор, убивающий город, уже не установить. Прежде чем снаряды «Техаса» уничтожили ожившую башню, она успела произвести четыре залпа бронебойными снарядами, превратив корму француза в пылающий костер. Французы не сумели справиться с пожаром и их дредноут подбросило вверх, а затем он исчез в облаке огня и дыма.