Молочно-белая крышка капсулы закрылась, отсекая свет и звуки. Перетянутые стяжками руки и ноги потихоньку теряли чувствительность. Странный гул, идущий отовсюду, наполнил пространство. И вдруг меня словно что-то выдернуло из тела Яцека Латовского и я замер на границе густого тумана над пентаграммой из гранитно-мраморной крошки, просто висящей в воздухе. Шесть хай-тековских капсул на остриях лучей пентаграммы и в центре слабо светились теплым оранжевым светом. "Вон та — моя," — подумал я. Неожиданно оттуда, нечувствительно пройдя крышку, взлетела птица и принялась накручивать растерянные круги над пентаграммой. "Меня ищет, что ли?" — подумал я и попытался позвать птицу. Не получилось.

Тут я заметил, что свечение центральной капсулы меркнет, и ее окутывает, непонятно откуда взявшаяся, чернильно-чорная клякса, которая, как мне показалась, начала пристально следить за птицей.

"ЭЙ! БЕРЕГИСЬ!" — крикнул я птице. Бесполезно. Клякса сжалась, как перед прыжком, и я решился. Рванулся к птице, вонзился в нее… И стал ею. На мгновение растерялся и едва не был сбит кляксой.

Свободное от густого тумана пространство над пентаграммой оказалось не так уж велико: я еле-еле уворачивался от обезумевшей кляксы. И в какой-то момент решил искать спасения в вышине, где, словно на срезе туманной трубы, сиял перламутровый шар жемчужины солнца. Клякса, как приклеенная, устремилась за мной. "Увел, заразу! Увел! Главное, чтобы потом получилось вернуться," — подумал я.

Эпилог

Эпилог

— К вам посетители, — сказала медсестра, и была сметена толпой.

Первым к моей тушке, возлежащей на супернавороченной больничной койке, прорвался Марик.

— Кир, ну ты устроил! Красавчег!

Меня передернуло:

— Меня зовут Кирил. Кирил Клах. Никаких Киров. Никаких! Договорились?

Марик удивленно и чуть настороженно посмотрел на меня:

— Ладно, как скажешь.

— Скажу, — кивнул я

Ну, не мог я ему объяснить, почему меня так перекорежило от сокращения имени. Ведь это для собравшихся у подножия горы Гедимина зрителей "грандиозное световое шоу" продолжалось от силы полчаса. Для меня же…

POV IAGFFA (with IDDQD and IDKFA)[7]

Молочно-белая крышка какой-то капсулы, в которой я непонятным образом очутился, медленно поднялась. Яркий свет горячим песком сыпанул по заслезившимся глазам, поэтому я смог различить только смутные контуры фигуры склонившегося надо мной человека.

— Вылезай, одевайся, — коротко и без лишних эмоций скомандовал он.

А когда я неловко завозился на мягком ложе, поторопил: