– Хорошо, Ян. Ступай, скажи, сейчас выйдем.

Бучинский ушел.

Отрепьев повернулся к товарищам, усмехнулся.

– Ну что, бояре, пойдем на переговоры?

– Пойдем, – ответил Холодов. – Коли великий князь Московский и Всея Руси велит.

– Только не нажираться, бояре, до поросячьего визга!

Под развесистыми яблонями и грушами стоял стол, покрытый скатертью, с яствами на любой вкус и объемными емкостями с горилкой. По сторонам скамьи, убранные цветной материей. В торце, на самом почетном месте, деревянное кресло, смахивающее на трон.

При виде Отрепьева казаки встали, поклонились.

– Доброго здравия, великий князь, – произнес куренной.

– И вам, казаки, того же, – сказал Григорий, прошел к креслу, присел.

Фадей с Андрюшей устроились рядом с ним.

Евангелик указал на крепкого, коренастого казака.

– Великий князь, дозволь представить тебе атамана Петро Дугайло, весьма уважаемого на Сечи.

– Долгих лет тебе, Петро. Ты ведь приехал сюда не для того, чтобы просто выпить со мной, великим князем?

– Да, – ответил Дугайло. – Надо поговорить, коли дозволишь, великий князь.

– Отчего не поговорить. Прошу оставить нас наедине. Быть недалече, позову!

Все поднялись и ушли из сада.

– Садись ближе, атаман. Не след нам через стол говорить.

– Да, великий князь. – Атаман сел по правую руку от Отрепьева. – Слыхал я, что ты решил забрать отцовское наследство, причитающееся тебе по закону?