Утром 16 сентября Отрепьев и Бучинский прогуливались по саду. День обещал быть теплым, безветренным. Со стороны замка доносился шум.

– Гости разъезжаются. Натешились, – сказал Ян.

– Завидки берут? – Отрепьев с усмешкой посмотрел на десятника.

– Э-э, царевич, чему завидовать? Нарядились парни и девки в шелка да бархат, взялись за руки, ходят туда-сюда, приседают. Не знают поляки, что такое настоящая гулянка.

Отрепьев усмехнулся.

– Да уж, с гульбой на Сечи не сравнить.

К ним подошел управляющий поместьем, поздоровался с царевичем, десятника же будто не заметил.

– Великий князь, пан Вишневецкий просит тебя к нему. Туда, где вы вчера были.

– Хорошо. А Юрий Мнишек с Мариной уехали?

– Пока нет. Видел их во дворце.

Отрепьев повернулся к Бучинскому:

– Ты погуляй пока.

– Царевич, с твоего позволения пойду в свои хоромы, но коли нужен буду, только кликни. – Казак с угрозой взглянул на управляющего.

Григорий прошел в малую гостевую залу и встретил там не князя, а Юрия Мнишека.

– Я говорил с Мариной насчет брака, – сказал тот.

– Да? – оживился Отрепьев. – И что она?

– Ответила согласием.

– Это же прекрасно, пан Мнишек. Я желаю, чтобы быстрей состоялась помолвка.

– Давай это обсудим попозже, царевич.