– А если не смогу? Царственный муженек отправит меня в монастырь?

– Этого я не допущу. Кстати, по обязательствам Дмитрия, земли, полученные тобой в подарок, останутся в твоем владении, даже если ты не сможешь родить наследника.

– Очень хорошо. С таким богатством я одна не останусь.

– Ты не по годам практична, Марина.

– А разве не этого ты хочешь от меня? Или, может быть, ждешь любви моей к царевичу?

– Он любит тебя.

– Пусть. Это значит, что он будет в моей власти.

Вечером Отрепьев вызвал к себе Яна Бучинского и сказал:

– Тебе завтра с утра надо убыть на Сечь, там собрать две тысячи казаков и привести их сюда.

– Понял.

– Отправляй их врозь, отдельными сотнями, чтобы это не привлекло внимания людей Бориски.

– Это невозможно. Все одно Годунов узнает.

– Он может проведать об одном, двух, трех отрядах. Это для него несложно. Ты отправишь несколько сотен открыто, дабы они отвлекли внимание ищеек Семена Годунова. Остальные пусть идут тайно, окольными путями.

– Я постараюсь, великий князь.

– Постарайся. Заодно узнай, не было ли в отряде, который сопровождал нас к братьям Вишневецким, человека Годунова. Обязательно встреться с атаманом Петро Дугайло из Пирино. Передай ему, что настало время держать слово.

– Великий князь, нужны деньги.

– Завтра получишь сколько надо. Теперь ступай. Встретимся утром перед твоим отъездом.

Отрепьев прошел к хозяину усадьбы. Тот выдал ему деньги, необходимые для перехода казаков в Самбор. Утром Григорий проводил Бучинского.

К Отрепьеву начали прибывать польские наемники, появлялись и русские люди, бежавшие из своей страны. Для их проживания по указанию Юрия Мнишека у села были возведены бараки-казармы.