– Так он уже обратно подался.

– Ладно. Иди.

Управляющий ушел.

– Что в послании? – спросил Григорий.

– В Краков от русского царя прибыл стрелецкий голова Никита Смирной-Отрепьев. Он утверждает, что человек, находящийся в Польше и выдающий себя за Дмитрия, никакой не царевич, а расстрига и вор Гришка Отрепьев, его родной племянник.

– Вот как? И что в Кракове? Король принял его?

– Не тот он вельможа, чтобы во дворце принимать. Королю о нем доложили, он значения этому не придал. Посланник Годунова пожелал встретиться с коронным канцлером Замойским, но тот отказал ему. Тогда этот голова стрелецкий сказал, что хочет увидеться с Отрепьевым, якобы его племянником.

– Вот истинная причина приезда этого человека.

– О чем ты, великий князь?

– Ты знаешь, что вместо меня в Угличе погиб другой мальчик?

– Слышал. Князь Вишневецкий говорил.

– А как звали того мальчика?

– Не помню.

– Григорий Отрепьев. Бориска распускает слухи, что я не царевич, а тот самый младший сын стрелецкого сотника, зарезанного в кабаке, понимает, что народ не за него, а за меня встанет. Но это все ерунда. Смирной-Отрепьев приехал вовсе затем, чтобы убеждать короля и высший свет в том, что они приняли самозванца. Бориска хитрый и умный. Он хочет знать, что я делаю в Польше, сколько войска собрал, где оно стоит. А главное – когда и как именно я намерен вести войска.

Мнишек усмехнулся.

– Вельможи в Кракове того не знают, откуда ж ему проведать?

Отрепьев задумался.

– О чем мысли, великий князь? – спросил Мнишек.

– Готовь, пан Мнишек, надежного человека, который якобы сбежал отсюда и знает о том, что мы собираемся делать.

– Не понимаю тебя, великий князь.