– Да, великий князь.

Тут снаружи донесся какой-то шум.

Мнишек тут же пересел на дальнюю лавку. Казацкий атаман вскочил, выхватил саблю.

В шатре появился Бучинский.

– Дозволь войти, великий князь?

– Это ты шумишь, Ян? – спросил Отрепьев.

– Да, пришлось. Дозор лазутчика схватил. А малый резвый оказался, сумел вырваться и кинулся бежать. Но я в лесу дополнительные посты выставил, они его и перехватили.

– Где он? – спросил Григорий.

– Тут, великий князь, у шатра лежит, связанный по рукам и ногам.

– Из служивых?

– Одежда самая обычная, крестьянская.

– Лазутчик, значит? Не спят Лодыгин с Толочановым, – проговорил Отрепьев.

– Так что делать-то с ним, великий князь? Повелишь повесить?

– Зачем? Я же человек милостивый и справедливый. Долгие годы лишений не превратили меня в подобие Бориски Годунова. Ты покуда побудь с этим малым да глаза ему прямо сейчас шапкой прикрой. Снимешь, когда скажу.

– Понял, великий князь.

– Твоим дозорным моя благодарность и поощрение. – Отрепьев выложил на стол с десяток монет. – Возьми, отдай казакам. Ступай покуда. Деньги через десятника передай, сам же жди повеления.

– Да, великий князь. – Бучинский вышел из шатра.

Мнишек вернулся на место и спросил:

– Ты хочешь говорить с каким-то холопом?