– Все пойдет так, как решили мы с тобой.

– Надо до Глинян решить, кому быть главным воеводой.

– А чего тут решать? Мне не по чину, я главой всему буду, а воеводой пойдешь ты.

– Какой с меня военачальник?

– На это есть другие люди, полковники, сотники. Тебе надо устроить рать. Это у тебя получается хорошо. Ты воевода Сандомирский, будешь еще и моим.

– Ладно, это действительно решим на месте. Велеть ужин подать?

– Сначала баньку, пан Мнишек.

– Хорошо. Банька, ужин, отдых.

– Верно. Как Марина?

– Ох уж эта Марина! – Мнишек притворно вздохнул. – Совсем покоя лишила.

– Чем же?

– Да разговорами о тебе, о вашем будущем. Просила перенести срок свадьбы. Не терпится ей, видите ли, замуж выйти. Не подумали мы раньше, что она может так влюбиться.

– Мне тоже не терпится. Я не прочь перенести сроки.

– Это невозможно, великий князь. Марина страдает. Но ничего, перетерпит. Скоро в поход. Это сейчас вам тяжело. Видитесь каждый день и чувства свои раскрыть до конца не можете. Потом в разлуке будете. Легче станет.

– Не знаю, пан Мнишек.

– Но не брать же ее с собой?

– Не брать. Ладно, личное в сторону, главное – наше общее дело.

Дальше все шло по плану. Казаки проводили все более серьезные учения. Сотники частенько устраивали смотры, публичные состязания. Никто не брал в рот ни капли спиртного, что изумляло и радовало Григория, видевшего этих же казаков на Сечи. Войско было вполне управляемым и довольно сильным для начала похода. А еще в Глинянах стояли наемники. Перспектива одержать победу над армией Годунова становилась все более реалистичной.

Смотр казаков был устроен на Успение Пресвятой Богородицы 15 августа 1604 года в Самборе. Мнишек загодя вручил Отрепьеву деньги, тот раздал их сотникам. Казаки были довольны и выразили готовность сражаться за законного наследника до конца.