Двадцать секунд, вроде и немного, но для противотанкового орудия это целая жизнь. За это время всего одному орудию удалось подбить еще один «Паттон» и три бронетранспортера, почти все, что удалась разглядеть в постоянно меняющемся мутном свете. Сами американцы огонь не вели, впрочем, как две самоходки, мчавшиеся на пересекающихся курсах с танками группы Ксавье. Не стреляла и самоходка лейтенанта Пиксина, по причине поломки радиостанции не услышавшая приказ и оставшаяся на месте. Просто не видно было, куда стрелять. Залп реактивных установок добавил не только дыму. Прямых попаданий в технику было немного, американцы потеряли по одному «Паттону» и М103, причем в обоих танках после попадания 140-мм реактивных снарядов детонировали боеприпасы. Еще три бронетранспортера вышли из строя, поврежденные близкими разрывами и крупными осколками. Но пехота, не успевшая погрузиться в бронетранспортеры, вышла из строя практически вся. Все это Пол Ксавье услышал из торопливых и скомканных докладов своих подчиненных, но его сейчас занимало не это. Главное, это то, что его танки, хоть и уменьшившиеся в числе, сейчас, когда дымовая завеса, гонимая слабым ветром с востока, сойдет, окажутся напротив позиций этих долбаных самоходок на дистанции примерно километр, развернутые к ним лобовой броней.

Но эти двадцать секунд прошли, дымовая завеса медленной пеленой уплывала вправо, вскрывая предстоящее место боя, как театральный занавес открывает сцену. Только вот из актеров на сцене была только одна горящая русская самоходка, почему-то уже выползшая из своего окопа и все. Ну, еще уже угасающий пожар в еще одном укрытии, в его дыму смутно виднелся силуэт той самой СУ-100, которую его парни подбили перед атакой на гать. А где остальные? Пол, похолодев от нехороших предчувствий, начал судорожно поворачивать перископ командирской башенки, ощущая, как стремительно уходит время. Он едва успел повернуть перископ влево, увидев краем глаза маленький приземистый силуэт врага. Который находился значительно ближе, и совсем не в той стороне, где должен был быть. В его мозгу неслись, обгоняя друг друга мысли, о полной неправильности происходящего. Ведь вместо того, чтобы, по всем законам военной науки, сидеть в окопе, отстреливаясь от превосходящих сил противника, эти чертовы СУ-100 сами пошли в атаку! Так не должно быть! Он еще додумывал эти мысли, открывая рот, чтоб скомандовать развернуть башню влево, как в середине силуэта сверкнула вспышка выстрела, которая через мгновение превратилась в ослепительный белый свет, за которым пришла тьма.