На дистанции семьсот метров из 100-мм пушки Д-10 образца1944 года, оснащенной телескопическим шарнирным прицелом ТШ-19, хорошо обученный наводчик не промахивается. А бронебойный снаряд БР-412Б с такого расстояния уверенно пробивает не только бортовую, но и лобовую броню танков М103 и М48А2, ну может быть, за исключением маски пушки.

Две самоходки, стреляя с коротких остановок, постоянно сближались со сбившейся в кучу группой американских танков. Оставшись без управления с потерей командира, американцы теряли драгоценные секунды. Неразберихи среди них добавляли костры своих подбитых товарищей. Один, второй, третий… Но все равно, американцев было слишком много, чтобы надеяться истребить их всех. Самоходки успели поджечь четыре танка, прежде чем уцелевшие американцы взяли себя в руки и разобрались, с какой стороны их убивают. С этого момента время существования советских СУ-100, вышедших в отчаянную атаку, стало измеряться секундами. Они успели подбить еще один танк, прежде чем сами вспыхнули такими же дымными кострами.

А лейтенант Пиксин со своим экипажем остался на месте. Из-за поврежденной радиостанции он не услышал приказы своего командира, а дымовая завеса плотно скрыла от него поле боя. Его позиция находилась западнее всех, и ветер, дувший с востока, закрыл лейтенанту всю панораму скоротечного боя. А когда пелена дыма сошла, лейтенант сначала и не увидел перед собой противника. Только подбитая техника противника, густо разбросанная перед ним. И только когда советские минометчики повесили над полем очередную порцию осветительных мин, лейтенант увидел американцев. Они уже значительно сместились к востоку, а самое главное, все танки стояли уже правыми бортами к нему, добивая две оставшихся самоходки его батареи, стоявшие уже почти у подножья сопки. Мысли пронеслись в голове лейтенанта табуном бешеных коней. Пусть из-за неисправной радиостанции, но он не выполнил приказ. И сейчас, там, внизу его командир и остальные товарищи погибают. Быть может, не в последнюю очередь, из-за того, что его самоходки нет рядом с ними. Мысли бежали в голове, а рефлексы, вбитые преподавателями в училище, оказались сильнее.

— Наводи по концевому! Внезапно пересохшим горлом прохрипел он.

До концевого М103 было чуть меньше, чем полтора километра. Но трассер первого выстрел прошел впритирку с заманом огромной башни врага. «Раззява», мысленно обругал лейтенант наводчика, но вслух сказал только:

— Спокойнее! Целься в корпус, под башню. Он нас пока не видит. И в самом деле, башня танка не стала поворачиваться в их сторону. Американцы, увлеченные боем с двумя самоходками, неожиданно подобравшимися к ним с противоположного фланга, даже не заметили новой угрозы. Следующий бронебойный снаряд вошел точно туда, куда метил наводчик. Под башню, лейтенант четко видел, как снаряд раскаленной спицей трассера уткнулся в это место. Через мгновение вражеский танк начал словно вспухать изнутри, а потом он исчез в громадном клубке огня и дыма. Из которого, величественно вращаясь, взлетела вверх его башня.