– А ты на эти фотографии внимание обратил? – князю показали сидящих за партами учеников. – У нас все грамотные, и образование является обязательным и бесплатным для всех. Нельзя жить в Матвеев-форте, Лас-Пальмасе и других городах и не уметь читать и писать. Как мужикам, так и бабам.

– А им-то на что?

– Ну, ты же видел, что все женщины у нас работают, и на довольно сложных предприятиях. Безграмотным там не место.

– А как это у нас сделать?

– Наверное, надо этому учиться.

– Я хочу сам посмотреть на все, велий княже. Дозволишь?

– На твоих ладьях слишком долго получится, князь.

– Не князь я, Дмитрий Васильевич. Лишенцы мы. Когда тетку расстригли, нас боярства и лишили. Я тогда в Ревеле был, поэтому и жив остался. Остальных под корень извели.

– Но я-то знаю, что князь, и Александр Яковлевич тоже.

– Да, посадские мы, но как московские пришли, начали притеснять всячески, вечевой колокол сняли. А ведь с нас Рюриковичи пошли.

– Ладно, ладно, не жальтесь! Видел я твои палаты!

– Все послы в Лас-Пальмасе удивляются, что имея такие деньги и такую власть, живешь ты, Дмитрий Васильевич, скоромно, аки схимник. Все ожидали пиров ежедневных, кучу рабов с опахалами, ан нет.

– Так поэтому денег на все и хватает – и людей учить, и корабли железные строить, и лучшие пушки иметь.

Иоганн фон Тифен приехал сам через две недели. По всему видно, что гнал, не жалея лошадей. Сказал, что ему из Венты сообщили, что Дмитрий прибыл и направляется в Нарву. Манфреда фон Данцига встретил по дороге, поэтому кланялся долго и упомянул титул короля Папской области. А вот поискать его шпионов в Венте придется. Тоже занятие. После представления сидели за столом в бывшем помещении магистра Ливонского ордена и пили пиво из высоких кружек, закусывая жареными свиными ребрышками. На первое подали тоже обжаренные ребра и грудинку с гороховым супом с морковью.

– Вы из Берлина, монсеньор?

– Нет, но учился говорить по-немецки с человеком, который долго жил там.

– Очень специфическое произношение, но я не всегда вас понимаю, очень много незнакомых слов, в которых угадывается немецкое происхождение, но в Мариенбурге и Кенигсберге так не говорят.

– Что хотели, дорогой магистр?

– Вы в курсе, что король Польский Казимир умер? Мир его праху!