В принципе где-то так и сказал Михаилу, отведя его в соседнюю пустую комнату. Пояснил, что Иван приложит все силы к выздоровлению вождя. Что организм у Ильича не старый и что хоронить Ленина рановато. Ну а тем, кто сейчас попытается, пользуясь его немощью, поднять голову и начать вякать что-то против политики, проводимой ленинцами-жилинцами, мы эту головенку моментом открутим. Не вступая в долгие политические дискуссии с оппортунистами, демагогами и прочими волюнтаристами. И что я к этому вполне готов. Переставший подпрыгивать Фрунзе, в свою очередь, так же подтвердил готовность к сворачиванию голов, и мы пошли в зал, чтобы успокоить остальных.

Ну а потом, восемь дней народ напряженно следил за информационными листками, в которых описывалось здоровье вождя. Включая даже пульс, дыхание и температуру. Бойцы тиранили наших медиков, требуя пояснений и толкований. Но, судя по всему, Ильич стал постепенно очухиваться, перейдя из тяжелого, в состояние средней тяжести. Только вот на девятый день, мне стало несколько не до этого, так как в батальон пожаловали гости. Я был в канцелярии штаба, когда в дверь постучали и появившийся боец объявил:

— Товарищ командир. К вам тут трое из Москвы. Говорят, что проверяющие от ВЦИК.

Поначалу, несколько не въехал. Проверяющие? Да еще и от ВЦИК? При этом, никакого сообщения от Ивана не было. Да и никто не мог меня «проверять» кроме самого председателя. Значит это липа. Возможно, даже, кто-то опять хочет покуситься на нежное тельце комбата. Уже хотел дать распоряжение чтобы этих «проверяющих» скрутили, но остановился. Хм… а если это действительно представители комитета? С какой-то своей миссией, о которой председатель может даже и не знать. Тогда неудобно получится.

Больше всего в этом деле, меня смутило слово «проверяющие». Интересно, кто же это настолько прыткий, что по собственной инициативе, решил проверить самого Чура? Ладно. Как говориться — будем посмотреть. Отдав распоряжения Бергу и на всякий случай загнав патрон в патронник, я распорядился пропустить приехавших.

И уже через несколько минут, стоя перед столом, окинул взглядом посетителей. Все модные, в блестящей коже. Ну а их новенькие хромовые фуражки, сидели на голове так, что почему-то сразу вспомнилась «Полицейская академия» с баром «Голубая устрица». Даже мелодия соответственная в голове зазвучала и представив эту сладкую парочку в танце, непроизвольно улыбнулся.

Но главными были не они, а какая-то возрастная баба, которая и начала разговор. Сурово сдвинув брови на бледном, вытянутом лице, дама резко уточнила: