Вопрошаемый насупился:

— Это должен знать пулеметчик! А командиру, достаточно, лишь указать цель!

Шумно выдохнув, печально подытожил:

— Угу… а кто пулеметчика научит? Про артиллерию вас спрашивать даже не стану…

Тетка возмутилась:

— К чему эти нюансы? Я вам совершенно про другое говорю! Про старорежимные порядки и засилье золотопогонников!

— Хорошо. А как вы будете останавливать бегущих в панике бойцов?

— Сознательный боец, не поддается панике!

Пипец… а пони какают радугой. Мля, теперь я понимаю, почему у Жилина глаз начал дергаться. Это же уму непостижимо! Как? Как вот эти долбоклюи вообще умудрились Гражданскую войну выиграть? Восемнадцатый, сука, год во дворе, а у них в мозгах сплошные завихрения. Хотя, с другой стороны, нормальных людей все-таки больше и эту «военную оппозицию» получается держать в рамках. Но вот сколько они офицерских судеб искалечили, за время своего существования? Сдерживая поднимающуюся ярость, спросил:

— А сколько вас всего из столицы приехало?

Баба, почуяв неладное, осторожно ответила:

— Товарищ Каменский направил в батальон морской пехоты только нашу группу. Но к чему этот вопрос?

Фух, аж от сердца отлегло. Значит, больше, никто не успеет напакостить. Они там у себя привыкли дискутировать, но есть вещи, в которых дискуссии недопустимы. И армейская дисциплина относится к ним в полной мере. Так что, поднявшись и окинув взглядом посетителей спокойно предложил:

— Ну что граждане. Поговорили, а теперь пройдемся.

Роза удивилась:

— Куда?

— Как — куда? Через двадцать минут начнется заседание военного трибунала батальона. Будет суд над организованной контрреволюционной группой, которая проникла в расположение нашей части с целью разложения личного состава, лишения боеготовности самого результативного подразделения Красной Армии — в этот момент один из кожаных рванул клапан кобуры, но получив стеклянной пепельницей в лоб, упал вместе со стулом, а я закончил — и покушение на его командира.

«Донна Роза» растерянно взглянув на павшего товарища, тут же начала орать. Правда, за револьверы, ни она, ни второй «москвич» уже не хватались. А я, передав «проверяющих» охране, выйдя из канцелярии, двинул к Григоращенко где уже собрались он и несколько краскомов, являющихся по совместительству и составом трибунала.

Народ был в совершеннейших непонятках по поводу сбора. А увидев скрипящего зубами Чура, вообще охренел. Ну, пришлось доводить до мужиков, причины такого состояния. Матвей Игнатьевич, услыхав мою интерпретацию разговора и общих побуждений приехавших варягов, лишь крякнул: