И над всей этой массой возвышались черные всадники – словно вестники смерти, с клинками наголо. Лошади топтали людей копытами, били грудью, расчищая себе дорогу. Из уст в уста передавалось: убит король… убит король… Войска подняли мятеж… На трон сел младший брат Лангдармы Ти-Сонг Децен… Он заявил, что короля убили буддийские монахи… Религия Будды объявлена вне закона…

Невозможно было отыскать Учителя в таком хаосе. Чонг бросился на постоялый двор, где они оставили лошадей.

Зык-Олла, тучный и мрачный хозяин постоялого двора, встретил его в воротах. Одежда его была в полнейшем беспорядке, нижняя челюсть отвисла до самой шеи и мелко тряслась от страха.

– Скажите, – еле выговорил Чонг, – мой наставник Таши-Галла был здесь?

– О, он недавно уехал. Взял свою лошадь, сказал, что больше не вернется.

Чонг опрометью бросился в свою комнату. Зык-Олла еле успевал за ним.

– Пожилой господин очень торопился. Он не стал даже брать свои вещи, сразу прошел в конюшню, за лошадью…

Женщина спустилась по лестнице и тревожно посмотрела в глаза монаха.

– На улицах опасно, – тихо сказала она. – Тебе лучше спрятаться у нас.

– Почему я должен прятаться? – удивился Чонг. – Разве я преступник?

Женщина продолжала смотреть ему в глаза.

– Ты буддист. Если тебя схватят, то не станут разбираться.

Она почти загипнотизировала Чонга. Ему ужасно захотелось остаться – спрятаться под надежной защитой, в уютной каморке, в темноте… Страсти улягутся, и можно будет выйти на свет…

– Я не могу остаться, – твердо сказал он. – Спасибо вам, добрые люди, за все, что вы сделали.

Женщина шагнула к нему, в глазах у нее читалась мольба, но Зык-Олла вдруг грубо дернул ее за руку и заслонил спиной.

– Иди, монах, – торопливо проговорил он. – Иди, лошадь твоя вычищена и накормлена, а твой спутник наверняка ждет не дождется у Западных ворот. Так что торопись.

Чонг молча поклонился и вышел во двор. Хозяин упорно не смотрел на него, отворачиваясь и вжимая голову в плечи. Все равно парень обречен, твердил он себе, стараясь заглушить совесть. И у нас в доме его бы быстро нашли – как только начнутся повальные обыски. А так… Он еще может ускользнуть. Хоть маленький, а все же шанс.

Видимо, последнюю фразу Зык-Олла произнес вслух, потому что женщина вдруг резко повернулась к нему, и в ее глазах полыхнул гнев.

– Ты же знаешь, что стража давно перекрыла все выезды из города, – сказала она. Он угрюмо промолчал. – Его схватят…

– Да, – с яростью отозвался он. – Глупая курица, а ты подумала, что будет с нами, если его схватят не на улице, не у Западных ворот, а в нашем доме? Обо мне, своем муже, ты подумала? Если что-нибудь случится со мной, кто тебя, дуру, будет кормить?