– Знаете, все это время, сидя в камере, я представлял себе эту процедуру… Меня отпускают… Я требую бумаги, пишу жалобу прокурору… Думаете, сумели бы отбрехаться, а? Только честно! – Он обвиняюще вытянул указательный палец. – Вы бы и не подумали! Как же, вы ведь выше этого. Вы бы страдали молча, встав в позу… Какую позу вы предпочитаете? Сверху, снизу?

– Подпишите протокол…

– Где? Ах да, вижу. Где птичка…

Воронов поставил витиеватую роспись и откинулся на спинку стула.

– А потом я поразмыслил и вдруг понял, что жаловаться на вас не буду. Как бы это объяснить… Ну, если бы меня покусала собака – кому я побежал бы бить морду? Не собаке же. Хозяину!

Он помолчал.

– А вами, Сергей Павлович, я всегда восхищался. Нет, я без иронии, на полном серьезе. У вас все есть хватка, профессионализм, хорошая злость, великолепная реакция… Вы ведь там, в санатории, убийцу вычислили за двое суток – с нуля, на голом месте! Почему я вас не купил? Ей-Богу, не пожалел бы никаких денег. Чего молчите?

– Банальности говорить не хочется.

Туровский протянул через стол подписанный пропуск.

– Вы свободны, гражданин Воронов.

Тот усмехнулся, подумав, что ежели проигравший в схватке не хочет говорить банальностей типа клятв о кровной мести и фраз «не все в этом мире продается», значит, он умеет проигрывать и тем более достоин уважения.

– Жалко Тамару, – сказал Воронов. – Я ведь бизнесмен, Сергей Павлович, а не убийца. Лишать человека жизни – это пошло… Непрофессионально. Я совершил ошибку – не в том, что ликвидировал её, а в том, что допустил необходимость этого… Вас-то вина не гложет? Кабы не вы…

Туровский вздохнул.

– А сейчас вас потянуло на банальности. Берите пропуск, Олег Германович, и до свидания. У меня работы чертова уйма.

Воронов пожал плечами и с независимым видом направился к выходу. Но так и не дошел, остановился в дверях, будто что-то кольнуло.

– «До свидания»? Или вы хотели сказать «прощайте»?

– Не зарекайтесь.

Туровский встал из-за стола, подошел к Воронову и оказался с ним лицом к лицу.

– Знаете, вы были правы насчет собаки. Ее можно не кормить (раз уж хозяин кретин), можно бить смертным боем… Можно заставить сбежать. Одного только нельзя: перевербовать её, чтобы она была на стороне волков и лисиц. Собака этого просто не умеет, И поэтому, коли мой хозяин не желает на вас охотиться – что ж, я буду делать это сам.

С сегодняшнего дня, с того момента, как вы выйдете отсюда, перед всеми вашими партнерами (особенно зарубежными, наши стоят мало, хоть они и не очень щепетильны) полным ходом начнется ваша компрометация. Любыми доступными мне способами.