Туровский откинулся на спинку жесткого стула.

– В силу материального положения, – повторил он вслух. – А что они вообще за люди, как вам показались? Как они отнеслись к Марине?

Директор только пожал плечами, а Оленька-мышонок воодушевленно отозвалась:

– Очень приличная пара! Мужчина видный из себя, хотя, по-моему, в нем было что-то нерусское…

– Акцент?

– Нет, говорил чисто, как мы с вами. Я имею в виду внешность. Нос этакий орлиный, знаете, с горбинкой. Но сам он вряд ли с Кавказа, скорее уж его дед или прадед.

– Женщина?

Оленька чуть скривила губу.

– Маленькая, невзрачная…

– Ну уж! – вырвалось у директора.

– Волосы рыжие, по-моему, крашеные. Одета неброско, но дорого, не ширпотреб. Банковские, одно слово. Себя не обидят. А тут сидишь на ста двадцати…

– Марина была рада, что нашлись родственники? – деликатно перебил Туровский, отвлекая женщину от её насущных проблем.

– Само собой! – удивился директор. – Как же иначе! Столько лет сирота, и вдруг…

– Вообще-то она всегда была немного скрытной, – вставила Ольга. – Старалась своих чувств не показывать. И к родственникам отнеслась спокойно. Сестричка родная. – Она хмыкнула. – Где ж она раньше была? Что-то не торопилась.

– И они больше не появлялись, не звонили?

Оба – и женщина-архивариус, и директор – покачали головами.

– Даже странно. Убыли – как исчезли, сразу. Другие до сих пор не забывают…

Сергей Павлович поднял воспаленные глаза.

– Вам нужно будет проехать со мной. Это ненадолго, не беспокойтесь. Просто посмотрите несколько – фотографий…

…Они оба моментально, без колебаний, выбрали одну и ту же карточку. Собственно говоря, Туровский предполагал такой поворот – требовалось лишь подтверждение.