Она умерла сразу, без мучений. Длинный клинок, сделанный в форме рыбки, пробил ей горло навылет, пришпилив к дверному косяку. Ольгес хорошо умел метать ножи – отцова наука. Юноша совершенно не помнил, как выбрался из кудо и почему оказался здесь, у берега лесного озера, лежа лицом вниз, в траве… И почему сейчас не ночь и даже не утро, а, пожалуй, вечер следующего дня. Он приподнял голову и вяло подумал, что остался один, безоружный, в глухом лесу, в окружении врагов. Надо бы вернуться назад, в дом, забрать свой нож и хоть немного еды (хозяевам это уже не понадобится)… Но вспомнил мертвые глаза Даны, торчавшую из ее горла рукоять и снова погрузился в спасительное забытье. Будь что будет.

Маленький мальчик неуклюже выбрался из-под лавки, где прятался, прошлепал босыми ногами по комнате, подошел к убитой женщине, сел рядом, прижавшись лицом к ее ногам, и прошептал:

– Мама…

В другой половине избы, за занавеской, опять заплакала девочка. Нужно было идти ее успокаивать.

– Экспертиза доказала, что фрагмент летописи, изъятый из экспозиции краеведческого музея, является подделкой, – сказал Слава Комиссаров, сцепив руки на столе. Вид у него был, как пишут в школьных сочинениях, «усталый, но довольный» – всплыл наконец долгожданный мотив ("Кажется, подсознательно он никогда не верил в мои изыскания в пошлом духе «Секретных материалов»). – Вы знали об этом, Яков Арнольдович?

Вайнцман робко поднял глаза, пожал плечами – все дни, со смерти Глеба, в нем чувствовалась какая-то пришибленность. Все мы изменились, но он – особенно. Будто чувство вины пожирало его изнутри.

– Так знали?

– Догадывался. Даже не конкретно о документе, а вообще… Было ощущение некоего обмана.

Он вздохнул, опустил длинный нос и сложил руки на коленях.

– Несколько дней назад мне позвонил Вадим Федорович и назначил встречу… – Он кивнул на меня. – Вот молодой человек может подтвердить. Я приехал – и он мне прямо с порога заявил: мол, фрагмент летописи, который он приобрел у настоятеля монастыря, оказался ненастоящим. Правда, он высказался в более нецензурной форме, но суть…

– Когда он это обнаружил?

– Уже после того, как ознакомил с документом Глеба Анченко. Того заинтересовала легенда… Ведь действительно красиво: город среди северных лесов, окруженный врагами и бесследно исчезнувший… Отличный материал.

Он помолчал, потом вдруг экспансивно вцепился пальцами в остатки волос на голове.

– Поймите, для Глеба не было никакой разницы, поддельной была рукопись или настоящей, сути это не меняло. Да, Вадим Федорович обратился к знакомому в Москве, эксперту-искусствоведу. Разумеется, строго конфиденциально…