– Пошли.

Они ушли в мутный кисель белой дымки, космы тумана оплетали их до плеч. Стриж отвел Егеря далеко – почти до того самого места, где несчастный советник неделю назад сидел в засаде, подкарауливая самого Стрижа. Там и состоялся их последний разговор.

Егерь подергал связанными руками:

– Может, развяжете напоследок?

– Обойдетесь. Более разумное последнее желание есть?

– У меня забрали личные вещи – отдайте, они вам все равно не нужны.

– Это, что ли?

Стриж вытащил из собственного кармана женские, тонкого золота, очки с разбитыми стеклами и переложил их в карман мундира советника.

– Что-нибудь еще?

– Я ненавижу псиоников, всех, кроме Кравича, а вас, хоть вы и не псионик, считаю подлецом… Впрочем, о чем нам вообще говорить? Делайте свое дело. Прощайте и будьте вы прокляты.

– Как все стандартно! У вас совсем нет воображения, или это официальный набор каленусийского патриотического героизма?

Стриж все-таки перерезал веревки на запястьях наблюдателя, взял излучатель наизготовку.

– Так вот, советник, река рядом, даю вам шанс. Лезьте в воду и плывите на тот берег, засекаю две минуты, потом начинаю стрелять. Если не попаду, считайте, вам повезло.

– Хотите развлечься охотой? И этакие отбросы в наши дни претендует на звание воюющей стороны… Я не стану играть в ваши игры.

Несмотря на это уверение, Егерь довольно проворно полез в мутную, с прозеленью, воду. Стриж честно отсчитал две минуты – наблюдатель пребывал не в лучшей форме, он неловко барахтался неподалеку от берега. Иллирианец подождал еще немного.

– Эй, советник, вы там не тонете случаем?

Егерь молча поплыл изо всех сил. Стриж подождал, пока наблюдатель вплотную подберется к берегу конфедератов и, повернувшись, пошел прочь. С полдороги он оглянулся, на той стороне мелькало серое пятнышко – спина вовсю убегающего Егеря.

После этого случая уполномоченный Департамента странным образом умиротворился. Он покинул сектор северо-востока и, как мог, избегал крайностей гражданской войны. Впрочем, мемуары о причинах молчат.

* * *

Посланец Иллирианского Союза был корректен, сух и чуточку презрителен. Он с вежливым недоумением рассматривал отведенный пришельцам деревенский дом. Переодетый в гражданскую куртку эмиссар принцепса все равно гляделся истинным преторианцем, Стрижу даже показалось, что он видит на плечах гостя несуществующие эполеты.