– Я устрою так, что он придет к реке, и придет один.

Егерь фыркнул.

– Девушка не промах. Не возражаю – действуй. Но если ты заиграешься в свои игры, мы тебя расстреляем.

– Я не обманываю. Моя семья погибла, мне нужны деньги, чтобы уехать в западные сектора и жить спокойно.

Егерь брезгливо поморщился.

– На десять тысяч конфедеральных гиней ты будешь жить очень и очень спокойно.

Женщина смущенно молчала, теребя камуфляж на пышной груди.

Они расстались через час, подробно оговорив время, место, детали и гарантии. Егерь, лично проводил фермершу, вернулся в свою армейскую палатку и долго, тщательно мыл и без того чистые до бледной желтизны руки.

* * *

– Вы уверены, Джу, что справитесь? Это не очень вредно для вас? Наверное, мне не стоило вами рисковать…

– Справлюсь.

Белочка тряхнула короткой гривкой отросших каштановых волос.

– Вперед и с музыкой, господа натуристы.

Они вышли из перелеска, беззаботно взявшись за руки, и, не скрываясь, двинули к реке.

– О, Разум! Мы тут, как жуки на столе – со всех сторон видно. Того и гляди накроют хлопушкой по макушке.

– С конфедеральной стороны нас не видно совсем – мешают кудрявые прибрежные кустики.

– Мне кажется, мы поступаем аморально, нечестно и вообще по любым меркам безобразно.

– Прекрасная леди! Мне жаль лишь вашего пси-ресурса. По отношению к прочим лицам – рассматривайте это как невинную богоугодную шалость. В качестве новообращенного члена Святой нью-луддитской Церкви, заранее отпускаю вам все грехи!

– Тьфу. Кончайте глумиться над несчастными, доверчивыми верующими.

– Уже закончил.