– Нет, – отрезал Стриж.

– Может быть, желаете просто смыться отсюда подобру-поздорову? Зачем вам бунтующий народ, ваше превосходительство?

– Смыться, увы, не могу – за мною старый долг.

– Так я и знал.

– Если бы меня заботила моя шкура, я бы тоже спокойно сидел на месте. Его величие ждет моей лояльности, и не ждет сопротивления, иначе не вернул бы мне дочь. И не обещал бы мне приватно пост губернатора новых территорий.

– Вот это да! Даже так?

– Его прожженное величие умеет при случае быть щедрым. Обычно за чужой счет.

– Сколько у нас псиоников?

– Без разницы. У нас нет энергии для ретрансляторов, солдаты Оттона поголовно в пси-защите. Я не пошлю людей в заведомо проигранный бой.

– А может, не хотите воевать с соотечественниками?

– И это правда, не хочу, хотя, если не останется иного выхода… Поймите, мои друзья в Порт-Иллири убиты, мертвы – пусть так – но суть моей родины не в зарвавшемся Оттоне.

– Это что – так важно для вас, не проливать иллирианской крови?

– Разве это так трудно понять? – Дезет безнадежно покачал головой. – Даже если поверить в то, что на нас брошены исключительно отбросы моей Иллиры, мне все равно тяжело убивать людей, которые всего две недели назад шагали по плитам тех же площадей, которые я сам топтал мальчишкой.

– Идеалист. Не я идеалист – вы. А как насчет способа выиграть свой бой совсем без боя?

Стриж пожал плечами.

– А разве такое возможно?

– Мне кажется, вполне. Но сначала позвольте задать вам странный вопрос – сколько ныне здравствующих потомков у Иеремии Фалиана?

– Занятный оборот дела. Дед, крепкий как стальная балка, прожил семьдесят с лишним лет. Законных потомков по мужской линии не осталось – последним был Мюф Фалиан. Но у старика с полдюжины дочерей, каждая родила по полдесятка ребятишек, наверняка у его проповедничества есть и многочисленные правнуки.

– Отлично! А теперь слушайте меня внимательно…

Когда довольный Хэри Майер ушел победителем, Стриж попросил Белочку задержаться.