Фиджино дотронулся до усов – их концы промокли от крови, кровь сочилась из собственного носа колонеля.

– Будьте вы прокляты, каленусийские фанатики. Будь проклят наш возлюбленный Оттон. Уходим, парни. В этой дыре больше нечего делать.

Он повернулся и из последних сил, падая, вставая и падая снова, побрел прочь, в сторону покинутой четверть часа назад деревни.

* * *

Брошенные иллирианцами машины чернели на снегу словно туши забитых животных. Центурионша Робертина Чен погрела ладонями отмороженные щеки – кожу немилосердно саднило.

– С крольчонком все в порядке, ты как следует посмотрел?

Меченый платком вытер девочке губы, тонкий нос, округлый подбородок.

– Юшка пошла. А так – ничего. Все-таки нельзя было ставить детишек…

– Ментально работать с техникой могут только те, в ком кровь Фалиана.

– Вот носом у нее теперь и идет эта кровь Фалиана.

Подошли люди третьей центурии, здоровяк в белом камуфляже осторожно принял обессиленного ребенка на руки.

– Ты, девочку – в тыл. Остальные – за мной.

Меченый бешено скалил яркие зубы:

– Доктор Хэри сам поддельную речь составил, морду принцепса из старой хроники склеил. Потом ей эту запись семь раз показывали…

– Пошли, пошли… Эй, парни! Оружие приготовить. Пси-шлемы застегнуть. Кто колпак сдуру стянет или потеряет – сама убью!

– Иллирианцев втрое больше.

– Вот и надо идти, пока они не в себе. Хитрость один раз хорошо пригодилась, второго не будет. Нет сейчас у нас права отступать, ребятишками прикрываясь, иначе Разум Мировой отвернется от нас, воззовем, но не услышит, и поделом. За нами Арбел, там старики и детишки наши. Если трусы есть, пусть сразу останутся, сопли вытирать, штаны на морозе сушить, без барахла обойдемся. Остальные – за мной.

Меченый согласно кивнул, белозубо расхохотался и хлопнул командиршу пониже талии. Берта слегка смутилась, поправила локон на лбу и решительно выпрямила широкую спину.

На оборудованные излучателями аэросани садились по двое. Вился взбитый в пыль, уже посеревший снег, его ясное сияние потускнело, угасло. Деревня встретила освободителей молчанием – зияли окна с разбитыми стеклами, небо посерело, налетел острый, колючий ветерок, в распахнутые двери пустых домов мело ледяной крупой.

– На восток ушли.