– Ну, это уже ваше испорченное воображение.

– Уходите, Майер, выметайтесь вон, уже поздно. Вы все сговорились злить безработную псионичку.

Философ подобрал свою куртку и не торопясь побрел к выходу.

– Его превосходительство просто мелкий тиран, – добавила Белочка напоследок.

Хэри оглянулся. Фонарь отбрасывал глубокие тени на его лицо, превращая ее в подобие драматической маски. Джу немного сдвинула ментальный барьер и поняла – философ смеется:

– Стриж тиран? Не думаю. Не знаю, за что, но он просто по уши в вас влюблен.

Философ ушел. Снег за окном перестал. Засыпанный снегом Арбел на первый взгляд безмятежно спал.

– Ну и дела. Мне все врут, – Белочка пожала плечами. – А может, стоит проверить?

Она выглянула в пустой коридор – непутевый охранник, видно, бродил в совсем других местах. Отсвет тонкого снега падал на стены.

Джу босиком прошлепала по деревянному полу и потянула на себя скрипучую створку. Сдвинутая ширма торчала в углу. В дальней половине диктаторского кабинета стояла деревянная, старомодного вида кровать. Полог был поднят.

– Кто здесь шляется в темноте? – раздался полусонный голос иллирианца.

– Силуэт.

– А, это вы, леди. Чем изображать привидение, шли бы вы спать. Я теперь угрюмый, занятой человек и не люблю все эти псионические штучки. К тому же я туп на романтику, как истинный нулевик.

Белочка засмеялась и задвинула изнутри тяжелую щеколду. У взъерошенного Дезета был слегка глуповатый вид. Он потянул к себе висящую на стуле армейскую рубашку. Подоконники и табуреты оказались завалены снаряжением. На краю низкого струганного фермерского стола лежал полевой уником. Джу, не вдаваясь в объяснения, скользнула поближе…

– Оставьте в покое мою шею, леди! Что вы делаете в постели государственного чиновника?

– Я хочу соблазнить консула!

Белочка ухватила и крепко дернула шнур балдахина, но случайно задела стул. Стул покачнулся и толкнул стол, уником с веселым треском рухнул на пол.

– Ну, это уже чересчур! Это погром. Я только усталый военный диктатор, который хочет высп…

Она поцелуем заставила его замолчать. Ворвавшийся в щель под дверью зимний сквознячок колыхал опущенный балдахин. Кровать возмущенно заскрипела.

– Ну и ну.