– Нет, мне просто очень и очень странно. Где-то изменилась природная пси-активность.

– Я помогу тебе. Не двигайся.

Девушка уверенно положила руки на виски Короля. Это не была пси-наводка – что-то другое, завораживающее, древнее и непонятное – на грани гипноза, обаяния и колдовства. Нити не возвращались. Воронка Оркуса исчезла. За хрупкими переборками ласково шевелилось сонное море. От иллирианки пахло шелком, цветочной эссенцией и соблазном. Она прижалась губами к губам Вэла.

– Вот и все. Я прогнала твою боль. Я тебе нравлюсь?

– Ты само совершенство.

– Я обожаю тебя, потому что ты не такой, как все.

– Вот еще какие глупости. Не надо меня любить.

– Почему?

– Потому что я люблю другую девушку.

– Неважно. Пусть будет другая или другие. Своего Короля я согласна делить…

У Ларис были тонкие, но сильные руки и высокая грудь воительницы. Она притянула Короля поближе и вскрикнула, как морская птица. Длинные ноги обвились вокруг талии Вэла. Девушка закусила губы, ее темно-синие глаза с расширившимися зрачками неподвижно смотрели в сумерки.

* * *

В два часа пополуночи шторм усилился. Где-то мигала багровая лампа – отблески цвета крови отражались в круглой раме иллюминатора. Вэл проснулся разом от странного, короткого звука – иллирианки рядом не оказалось, он широко открыл глаза, но не увидел ничего, кроме ритмичного мигания маяка.

– Ларис?

Далькроз встал и на ощупь нашел лампу – она не включилась ни от ментального сигнала, ни от кнопки, ни просто так.

– Ларис?

Король отбросил ментальный барьер, и его окатило волной чужого, на грани паники, страха. Он вытянул руки и нашел гладкую дверцу шкафа, дверца нехотя отворилась. Внутри пахло дорогим деревом. Старая, еще времен Консулярии, одежда упала с крючьев и небрежной грудой валялась на дне. Вэл отыскал куртку и нашарил в кармане компактный полевой фонарь. Конус света озарил беспорядок в каюте и кое-как пригасил кроваво-красное полыхание маяка.

– Ларис?

Она стояла возле двери – высокая, сильная, совершенно нагая. Загорелая кожа светилась смуглым золотом.

– Ты хочешь уйти? Почему ты не разбудила меня, Ларис Гонтари?