— Лишнее. — Биолог вздохнула. — Эти бактерии очень похожи на тех, что живут в слюне ящеров-детенышей. Я пока назвала их эмигрантами, официальное название дам, когда закончу исследования. Дитрих, я не знаю, чем они питаются, но организм человека оказался для них благоприятной средой. Они повсюду: в крови, в лимфе, в слизистых, в кишечнике, даже в желудке.

— Как слюна ящера попала в кровь Костыля?

— Его укусили два месяца назад, — грустно ответила Ула. — Этот идиот никому ничего не сказал, представляешь? Боялся, что его будут ругать.

— Детеныш ящера прокусил броню?

— Костыль снял перчатку, — объяснила биолог.

— Господи. — Майор тяжело опустился на стул, ненавидяще глядя в монитор. — Он не сказал тебе, зачем снял перчатку?

— Чтобы вытереть пот. У него в броне что-то случилось с системой охлаждения.

— Почему он не доложил?

— Забывал. Дитрих, ты не мне должен вопросы задавать. Ты с Пенделя спрашивай, который у Костыля непосредственный начальник. Это он не проследил.

— Извини. — Гот угрюмо побарабанил пальцами по столу. — Ты тут действительно ни при чем. Зверь говорит, эта дрянь заразна.

— Зверь говорит? — Ула задумалась. — Откуда он знает? Гот ответил ей укоризненным взглядом.

— Объяснить господин сержант не соизволил, — догадалась биолог. — Знаешь, мне иногда хочется подвесить его на дыбе и расспросить с пристрастием.

— Допросить.

— Что?

— Допросить, а не расспросить. Бесполезно. Когда он пытается объяснять, все запутывается еще больше.

— Эмигранты, извлеченные из привычной среды или из человеческого организма, капсулируются.

— Что это значит?

— Это значит, что они не погибли. Во всяком случае, не погибли за двенадцать часов, и, помещенные обратно в слюну ящерят и в слизистые человека, снова начали функционировать.

— И что?

— Зверь прав. Как всегда.