И снова, как тогда, в детстве, и как всегда потом, сэр Герман не уследил за движением, не увидел, как вскинулись руки к рукоятям мечей над плечами Тори де Крис. А она уже слетела на землю и в несколько шагов оказалась рядом с... хм... кажется, этого рыцаря Кодекса звали сэром Милушем, и был он лейтенантом, и смотрел сейчас на Тори с вполне объяснимым изумлением... а на поясе у него, на наборном, золотом, тяжелом с виду поясе, от которого за версту шибало нездешней, вообще нечеловеческой магией, висела Светлая Ярость.

И сэр Герман сам спрыгнул с коня, поспешил следом за прабабкой, оставив свой меч на седле. Ребристая рукоятка полицейского «Глока» сама легла в ладонь.

Пояс. И Меч.

– Где Артур Северный? – ледяным тоном спросил командор у опешившего рыцаря.

– Где ты взял этот клинок? – на десять градусов холоднее поинтересовалась Тори.

А сэр Милуш не ответил. Он выхватил Светлую Ярость и ударил госпожу де Крис. Сэр Герман только и успел, что крикнуть:

– Не насмерть!

И светлый клинок рыбкой порхнул из рук лейтенанта, кувыркаясь, взлетел к жаркому небу, кажется, задержался там на миг, словно не хотел возвращаться на землю, и пошел вниз. Вниз. Точнехонько между командором и Тори.

Сэр Герман поймал его за рукоять: еще не хватало, чтобы Светлая Ярость коснулась освященной кладбищенской земли – трудно сказать, что бы из этого вышло, но что-то выйти могло, а неожиданностей хватало и без волшебных мечей.

– Сама знаю, что не насмерть, – пренебрежительно ответила госпожа де Крис, аккуратно роняя сэра Милуша на травку и заламывая ему руку.

Воздух вокруг зазвенел. Загудел. Раскатился набатным звоном. Светлая Ярость сверкнула – словно молния ударила в небо из вычурного перекрестья гарды.

«Звездные войны, мать их»... – растерянно подумал сэр Герман. И стало ни до чего. Потому что Меч потребовал душу и кровь, и пришлось отдать ему... ей... отдать и то и другое. Душу – свою. А кровь – несчастного сэра Милуша. И Тори позже, когда все кончилось, развела руками:

– Надо же. Я не знала, что у тебя есть душа.

– Была, – поправил сэр Герман.

* * *

Могила совсем свежая. Имя на табличке, уложенной пока, за отсутствием памятника, прямо на землю, ни о чем не говорит. К кому приходил лейтенант? С кем прощался?

Это потом.

А сейчас...

– Брат Любим, отправляйтесь в кордегардию Недремлющих, доложите, что сэр Милуш убит командором Единой Земли.

– Во имя Божье, сэр!