Индо задумчиво кивнул:

— Да, здесь я прокололся. Поспешил, почувствовав себя в безопасности. Впрочем, то были ученики учеников моих учеников, и я рассчитывал...

— Глупец! Ты обучил их шиата, и я сам слышал, как они на нем разговаривали. Акцент, конечно, но понять можно. И ведут себя очень своеобразно. Что это за люди? Я их не понимаю.

— Я сам их не очень понимаю, — пожал плечами Индо. — Они называют себя Ночными Ликами. Шывата. Прежде чем мы прибыли в этот мир, я сознательно отрекся от всех богов, высокомерно вообразив, что и без их помощи могу владеть всеми теми способностями, что они даровали мне. С тех пор боги больше не говорят со мною. Но они говорят с ними.

— Да ведь они же не Танцоры!

— Нет. Видишь ли, Дван, Танец — это празднество Жизни, но отнюдь не Смерти. Даже мы, еретики в вашем понимании, никогда не опускались до такого.

— А эти опустились?

— Нет, не совсем, слава Ро Харисти, — отрицательно покачал головой Индо. — Пламя по сути своей не может быть использовано таким образом. В нашем мировоззрении, я имею в виду. Беда в том, что они нашли переходную ступень. Полагаю, этого было не избежать. Мы с Седоном, овладевшие Пламенем в высшей степени, просто не могли не донести до наших учеников всех тонкостей. Мы, принесшие клятву Служения Пламени, не смогли переступить черту. Но те, кто следует за нами, могут.

— Не понимаю! — воззрился на него Дван.

— Жизнь и Смерть неразделимы, друг мой. И власть над миром принадлежит тому, кто способен контролировать переход из одного состояния в другое. Возможность привнести Пламя или погасить Его равнозначна божественной мощи создать или уничтожить Жизнь. — Индо умолк и чуть слышно прошептал после паузы: — Темное Пламя держит Он в своей деснице.

За окном смеркалось. Они долгое время сидели молча, потягивая мелкими глотками хиосское из глиняных кубков.

— Искусство и логика в каждом постулате, — снова заговорил Индо упавшим голосом. — Я никогда бы не поверил, если бы не наблюдал за каждым шагом собственными глазами. Убийство— это прекрасно! Вот их девиз. — Он поднял глаза на Двана. — Ты принял решение?

— Будешь драться со мной?

— Нет, зачем? — устало покачал головой Индо. — Я уже свершил все на своем веку — хорошее и плохое, — что было предназначено богами.

— Тогда вставай.

Индо поднялся и запрокинул голову. Дван выхватил меч и одним взмахом покончил с делом. Он выскочил на улицу еще до того, как отрубленная голова последнего Танцора остановила свое движение во вмятине в глинобитном полу.

Север. Скорее на север! Подальше от учеников Индо и учеников его учеников, с которыми ему совершенно не хотелось иметь дела.