Мгновение спустя ему стало не до противника короля. Вслед за первым саксом на Двана обрушился второй. Когда же и этот упал с расколотым черепом, появился третий — настоящее страшилище в рогатом шлеме с торчащей из-под него гривой спутанных светлых волос. Сдернув с лошади прикрывающего Двана справа оруженосца, белокурый гигант предстал перед Защитником, занеся над головой одной рукой двуручный топор невероятного размера. Глухо зарычав, сакс одним ударом обезглавил его коня. Хорошо еще, что Дван успел высвободить ноги из стремян и откатиться в сторону, иначе повалившийся наземь жеребец мог придавить его своей тяжеловесной тушей. Быстро вскочив на ноги, Защитник повернулся лицом к набегающему врагу, чьи габариты сделали бы честь самому сэру Гавейну. Давно Двану не попадался столь достойный противник, рост и физическая сила которого не уступали его собственным. Лошадиная кровь стекала с лезвия и рукоятки топора на бугрящиеся чудовищными узлами мышц плечи сакса. Взмахнув своим оружием, он обрушил его на голову Двана. Точнее говоря, на то место, где тот должен был находиться. Острие топора со свистом рассекло воздух, и в этот момент Дван, ловко поднырнув под правую руку соперника, вонзил ему в грудь свой меч. Но сакс оказался настолько живучим, что в последний миг перед смертью сумел снова занести топор и опустить его на шлем Защитника. Заточенное до бритвенной остроты лезвие рассекло стальное навер-шие, толстый кожаный подшлемник и затылочную кость черепа, всего на волосок не дотянувшись до мозговой ткани.

На несколько секунд противники застыли посреди бушующего вокруг них сражения, в упор глядя друг на друга, а потом одновременно рухнули. Сакс умер, не успев коснуться земли, но Дван об этом так никогда и не узнал.

Прошло немало времени, прежде чем Джи'Тбад'Эовад'Дван снова осознал себя тем, кем когда-то был.

Он очнулся на рассвете следующего дня. Кругом высились груды человеческих и лошадиных трупов. Мокрая от росы трава холодила щеку. Утренний туман пах кровью и смертью.

Шаги. Чья-то обутая в кожаный сапог нога небрежно ткнула его в бок и перевернула на спину. Широко раскрытыми глазами он уставился в такое же серое и затянутое тучами, как накануне, небо. Внезапная боль в затылке — такая резкая и мучительная, как будто настал конец света, — заставила его дернуться и застонать.

— Смотрите-ка, живой еще! — послышался удивленный голос, и над ним склонился какой-то человечишка с отталкивающей крысиной физиономией. — Только все равно не жилец с пробитой-то черепушкой. Прикажете оставить его здесь, сэр?