– Лека... Убери пушку. Я сделаю все, что ты захочешь.

"Все, что я захочу. Я хочу этого не меньше, чем ты".

– Ах ты, сукин сын! Колдун чертов! Ты приворожил, влюбил меня в себя! Зачем ты это сделал? Чтобы использовать меня как свою безропотную рабыню? Как девочку для битья? Ты этого хотел?

– Успокойся, Лека. Я всегда относился к тебе с уважением. И никогда не держал на привязи...

– Опять старые слова! "Всегда, никогда"... Да, конечно не держал. Ты просто сделал так, что я не могла смотреть ни на одного мужика, кроме тебя. Я хотела, постоянно хотела тебя и не могла получить то, что мне нужно. Тебе было наплевать на то, что я чувствую. А может быть, ты специально отталкивал меня, чтобы сделать веревку, обмотанную вокруг моей шеи, еще прочнее?! Ты все время говорил о свободе, о своем праве человека выбирать свой путь. О свободе для себя. А обо мне ты забыл? Ты лелеял свою чистоту, ты старательно внушал себе, что ради высшей духовной цели должен избегать грязного совокупления. Но вот, вот она, твоя суть. – Лека показала пистолетом Демиду между ног. – Стоит твоя суть вертикально. Значит, ты все же человек?

– Прекрати. Ты ведешь себя как дешевая садистка!

– Я? Боже упаси! Это ты извращенец ненормальный! Все, что я хотела, – это добро и любовь! Ты перевоспитал меня, ты пробудил во мне человеческие чувства. Я так верила, что у нас с тобой все может быть по-хорошему. Но тебе не нужно это! Тебе нужна лишь борьба, насилие, тебе нужно открутить кому-нибудь голову, раздробить череп – вот что возбуждает тебя по-настоящему! Ты думаешь, я не знаю про твою Яну? Я же читаю твои мысли, я бесчисленное количество раз проникала в твои сны, когда ты ворочался в постели и скрипел зубами. Ты вспоминаешь, как она пыталась тебя убить! Ты вспоминаешь только это, и это возбуждает тебя! Может, когда-то ты был способен любить, как обычный человек. Но жизнь изувечила тебя. И я знаю, как тебя вылечить!

Все это было ею. Это был ее собственный порыв. Это была ее игра. Она не обдумывала это – анализ был чужд ее мозгу. Просто любовь, жалость и ненависть, смешавшись в ее сознании, родили этот импульс. И она поняла. Она поняла, как можно расшевелить этого человека, воскресить убитое в нем желание. Это было больно. Но это было необходимо сделать.

Она расстегнула "молнию", и юбка упала к ее ногам. Затем медленно, не отводя дула пистолета от лица Демида, стянула трусики и перешагнула через них. Демид почувствовал, что кровь прилила к его лицу, сердце застучало, словно в детстве, когда он из кустов подглядывал, как девушки раздеваются на пустынном лесном пляже. Лека придвинулась совсем близко, раздвинула ноги и уселась на бедра Демида. Холодный вороненый ствол уткнулся ему в нос.