– Благодарю вас, – Кинсолвинг осторожно пошевелился и возобновил равновесие на толстом канате Паутины. – Я должен быть свободным в выборе планеты. Не хочу отправляться на Гамму Терциус-4.

– Вы нарушили Верховную Паутину того мира, – сказал Квиккс. Его лицо исказилось в полностью нечеловеческом выражении сосредоточенности. – Но вы не имели такого приказа в вашей бедной жизни. Тут много такого, чего я не понимаю. Я должен поразмыслить.

По всей Верховной Паутине пауки начали обдумывать этот странный поворот. Вдоль нитей проходили крошечные колебания, они увеличивались и, шелестя, трогали восемь ног Квиккса, прочно укрепленные на нити.

– Вы не можете выбирать планету, – поступил ответ. – Но я не отправлю вас на Гамму Терциус-4.

Кинсолвинг кивнул. У него не осталось сил углубляться в этот вопрос. Быть подальше от зоны влияния Межзвездных Материалов – уже достаточно. Но План Звездной Смерти все еще существовал. Сорван один маленький его аспект на Зета Орго-4. Какие интриги сплели Фремонт и остальные для иных миров, населенных инопланетянами-чудиками, как Фремонт и другие фанатики их называли?

Кинсолвинг знал, что никогда не остановится, пока самый последний заговор не будет выкорчеван с корнем и выставлен на всеобщее обозрение. Это может уничтожить ММ и его самого. Кинсолвингу без разницы. Это должно быть сделано.

– Вы мне поможете разоблачить планы ММ в других мирах? – спросил он у Квиккса, зная, что тот все еще говорит от имени Верховной Паутины.

Ответ пришел быстрее, чем можно было ожидать:

– Нет.

– Но почему?

– Это за пределами полномочий Верховной Паутины. Я помогаю другим мирам, если возможно, но не вмешиваюсь в их внутренние дела. У меня нет четких знаний, что Верховная Паутина может быть полезной в любом другом мире.

– Другие могут нуждаться в помощи. Они, возможно, не знают о Плане.

Кинсолвинг не добавил, что он и сам понятия не имеет о будущих попытках Фремонта теперь, когда Паутина в безопасности и недоступна для Плана на пятьдесят лет.

– Тогда пусть они узнают.

Решимость голоса Квиккса отрезала возможность протеста. Старший инспектор не прикидывался, что понимает, как работает мозг паукообразного. Они были дикарями, но имели больше, чем просто проблески сострадания. Они находили решения демократическим путем, но не могли понять индивидуальных усилий и действий. Кинсолвинг устало улыбнулся. Они были столько же таинственными для него, как и он для них. Но все они – разумные существа. Им надо научиться работать вместе.

– Вниз, – услышал он обычный пронзительный голос Квиккса.