Он некоторое время водил зеркальцем, потом удовлетворенно крякнул и пояснил:

— Кариес. Дупло. Хорошее такое. Скоро заболит. А ты как думал? Неужели папа не учил тебя, что плохие слова говорить нехорошо? Что после этого надо чистить зубы? Чтобы не было дырочек и не было больно. Не говорил тебе папа такого?

Боря попытался было рассказать про спички, но не смог. До боли растянутые челюсти не позволяли даже мычать.

— Знаешь, — Морозов нажал рычажок, и старая бормашина омерзительно завизжала, — когда-то этот метод лечения применялся в специальных психиатрических больницах. СПБ. Правда, смешно? Сейчас этим сокращением именуют Санкт-Петербург. Некоторых политических деятелей прошлого века в этих дурках некоторое время держали. Иногда безрезультатно. Называется то, что мы сейчас будем с тобой делать, перфорация ротовой полости без наркоза. Понимаешь? Я поначалу думал позагонять тебе под ногти гвоздей, но потом решил оказать уважение. Не каждого врага народа так… лечили.

Он по-доброму взглянул Боре в глаза, улыбнулся. И принялся растачивать небольшое дупло на зубе мудрости.

Когда бур достиг чувствительных зон, Боря-Шары не выдержал. Он описался.

— О, — прокомментировал Морозов, брезгливо глядя вниз. — Ты хочешь мне что-то сказать. Точно. Я в этом уверен, ты хочешь со мной поговорить. Я сейчас немного ослаблю тисочки, а ты мне скажешь, да или нет. Хорошо?

— А… — промычал через слезы Боря.

— Вот и ладненько.

Через час Боря-Шары лишился зуба мудрости. Под общим наркозом.

Над Питером вставало солнце.

— Валера? — Игорь стоял у окна, глядя на просыпающийся город. — Дело важное. Разбуди, пожалуйста, Михаила с Сашкой. И дуйте ко мне в клинику. У меня тут есть интересный случай. Из медицинской практики. И коньяку возьмите.

Вместе с мужчинами прибыла встревоженная Лидия.

— Тебя-то чего принесло? — проворчал Игорь.

— Если ты требуешь с утра коньяк, то дело серьезное, — отрезала Лида. Валера виновато пожал плечами. — К тому же мне на работу.

— Может быть, это и кстати. — Морозов махнул рукой наверх. — Туда.

Когда все поднялись наверх, Боря еще не отошел от наркоза. Он вяло шевелил руками, глаза то и дело убегали куда-то под брови.

— Боже мой, кто его так отделал? — поинтересовался Валера.

— Это не я, — честно сказал Игорь. — Это Слава постарался.