— Борец? — спросил Вязников.

— Да, помнишь, наверное?

— Как забыть?.. Я тот номер с подковами до сих пор с содроганием вспоминаю… А почему он в таком виде?

— История сложная, — покачал головой Морозов и, как мог связно, изложил ночные события. — А теперь дайте коньяк.

Лида вытащила извилистую бутыль «Арарата».

— Держи.

— Ты дурак, Игореха, — сказал Вязников, садясь рядом с Борей и рассматривая его искуроченную физиономию. — Ты полный дурак! Какого хрена тебе понадобилось ехать в одиночку? Это что? Геройство?

Морозов пожал плечами. Он весь осунулся, под глазами темнели круги. Стержень, который держал его всю ночь, вдруг куда-то пропал, на душе было погано, в желудке пусто.

— Какое, на фиг, геройство — человека пытать? — пробормотал Игорь, откупоривая бутылку. — И потом, вы что, хотели сами это все…

Он обвел рукой комнату и не окончил фразы.

— Оставь его, — тихо прошептал Полянский. — Ему сейчас не очень…

Вязников хмыкнул. Пару минут помолчал, рассматривая пускающего пузыри Борю.

— Какую дозу ты ему вкатил? — вдруг спросила Лида.

— Максимальную, — отозвался Морозов и опрокинул бутылку горлышком себе в рот.

— Во дурной, — покачала головой его сестра, прощупывая пульс связанного.

— Ладно, — подвел итог Вязников. — Игореха, ты, в принципе, все правильно сделал, молодец. Одному только не надо было идти, а так… все верно. Ты отдыхай, наверное. А мы подумаем, как тут быть. Согласен?

Морозов кивнул головой. Он сидел на подоконнике, то и дело прикладываясь к бутылке.

— Хорошо, ребята. — Лида отошла от Бориса. — Я пойду на рабочее место. Надо за всем этим делом присмотреть. А вы решайте. Хорошо, милый?

Валера кивнул.

— Рогожин, сволочь, — выдохнул Вязников, когда за Лидой закрылась дверь, — останавливаться, похоже, не собирается. Это то, о чем говорил Иволгин. Дождались.