— Вару не волновало, что хотел Хетрир, — снова заговорил Люк. — Вару нужно было достаточно Силы, чтобы прорвать тропу сквозь время и пространство назад, в свою Вселенную. Как электрон и позитрон. Соединить их, и…— Люк сложил обе ладони вместе, крепко прижав их друг к другу. — Уничтожение. Невообразимая энергия. Хетрир думал, что сможет проникнуть в эту Силу. И… на какой-то миг я тоже так подумал.

— А это ради добра? — спросил Хэн. — Я имею в виду. Вару ушел ради добра?

— Вару хотел уйти домой, — ответил Люк. Он наклонился над Джайной, Джесином и Анакином и обнял их, потом поцеловал каждого в лоб.

— Спасибо вам, юные Рыцари Джедаи, что позвали меня назад.

— Добро пожаловать, дядя Люк! — хором ответили дети.

— Э! — в шутку возмутился Хэн. — А мы с Леей не в счет?

Люк улыбнулся и положил ему руку на плечо. Лея обернулась и посмотрела на Риллао и Тигриса. Риллао пыталась взять его за руку, но он сердито отталкивал ее. Тигрис все порывался взять золотой шар, но не мог не то что поднять, но даже сдвинуть его с места. Тогда он в отчаянии побежал из театра. Риллао бросилась за ним, но Лея удержала ее, крепко взяв за руку.

— О Лелила, — выдохнула Риллао. — Мой дорогой сыночек…

— Дай ему время.

— Да. И покой, если мы найдем его.

— Я помогу вам, — сказала Лея. — Люк может помочь…

— Нет! — Риллао до боли сдавила руку Леи. — Тигрис слишком долго находился под влиянием Хетрира, и он не может пока избавиться от него. Тигрису надо побыть одному, чтобы найти себя, и если он вернется ко мне, то только по собственной воле.

В голосе Риллао было столько тоски, что сердце Леи сжалось от сострадания.

— Я знаю место, где вы можете отдохнуть и подумать, и поговорить — пристанище для вас на любое время, как пожелаете. Хоть навсегда. Там мир и покой, — мягко сказала Лея.

Риллао напряглась. Традиции ее народа не одобряли принятие какой-нибудь помощи или даже сочувствия. Лея боялась, что Риллао скажет ей сейчас что-нибудь резкое, вроде «Кто просил вас помогать мне?», и снова отстранится от нее.

— Моя семья столь многим обязана тебе и твоему сыну, — искренне сказала Лея. — Мы всегда будем перед тобой в долгу, фирреррео.

«Я никогда больше не буду произносить ее имя вслух, — подумала Лея. — Я никогда не буду пользоваться властью над ней».

— Позволь мне хоть чем-то отплатить тебе за добро, — сказал она, видя, что Риллао все еще колеблется.

— Принимаю, Лелила, — наконец сказала Риллао.

Она взглянула на алтарь. Сфера продолжала сжиматься — теперь она уже была вдвое меньше прежнего, через некоторое время еще вдвое, затем еще раз. Каждое сжатие происходило все быстрее и быстрее — вот она уже стала размером с апельсин, потом с яйцо, с детский шарик — и, наконец, на помосте осталась лишь золотая песчинка. Вспыхнув в последний раз, она исчезла.