Тем вечером все вышло странно. Ей понравился Мэтт. Заинтересовал ее. И внезапно… Ему, должно быть, показалось, что Полли его отшила. Что ж, сейчас это не имеет значения. Но Реализация должна была его отпустить. Он был всего лишь подставным лицом.

Кастро. Зачем он рассказал все это? Являлось ли это частью «лечения в гробу»? Что ж, она продержится, сколько сможет. Пусть Кастро ломает голову, кто мог знать правду о рамроботе номер сто сорок три. Она никому ничего не рассказала. Но пусть Кастро нервничает.

Девушка оглядывалась в приятном удивлении, рассматривая изогнутые стены, потолок с выцветшей и облупившейся краской, винтовые лестницы, свалявшийся, высохший бурый ковер из комнатной травы. Она посмотрела, как пыль разлетается вокруг ее ног, провела руками по обшарпанным коралловым стенам. Ее новый ниспадающий джемпер яркой расцветки словно светился во мгле заброшенного дома.

– Все это очень странно, – сказала она.

Мужчина снял руку с ее талии и повел вокруг.

– Вот так они и жили, – сказал он с той же певучестью голоса, типичной для экипажа. – По дороге к озеру ты посмотришь на их дома из машины.

Мэтт улыбался, наблюдая, как они поднимаются по лестнице. Он никогда не видел двухэтажного кораллового дома; пузыри было слишком трудно надувать, и второй этаж часто оседал, если не соблюдалась точная разница в давлении. Почему эти двое не посетили Плато Дельта, если хотят узнать, как живут колонисты?

Впрочем, зачем им? Их собственная жизнь куда интересней.

До чего же странный народ. Их трудно понимать, не только из-за говора, но и потому, что некоторые слова означают совсем другое. Даже лица у них другие: с раздутыми ноздрями и высокими выдающимися скулами. По сравнению с людьми, знакомыми Мэтту, они казались хрупкими, с недоразвитыми мускулами, но с такой грациозностью, что Мэтт усомнился в мужественности мужчины. Они ходили с таким видом, словно владели всем миром.

Заброшенный дом оказался сплошным разочарованием. Когда прогуливающаяся парочка экипажников, рассматривая окружающее словно в музее, зашла внутрь, он решил, что все потеряно. Но если повезет, они пробудут наверху еще какое-то время.

Мэтт бесшумно вышел из темноты лишившегося двери чулана, подобрал их корзину для пикника и на цыпочках побежал к двери. Там имелось место, где можно спрятаться, а спрятаться надо было раньше.

Он перелез через низкую каменную стену, держа корзину в одной руке. У края бездны находился трехфутовый гранитный выступ. Мэтт уселся, скрестив ноги и прислонившись к каменной стене. Голова оказалась на дюйм ниже верха стены, а ноги – в футе от сорокамильного обрыва в ад. Он открыл корзину.