— Ты кто? Почему ты не в тюрьме? Как ты оказался здесь?

Однако он мастерски владел собой. Как заправский актёр.

Он сделал удивленное лицо и, пытаясь отцепить мои руки от его ветровки, заорал:

— Ты что, придурок, спятил? Сначала мою машину хотел угнать, а теперь руки распускаешь?!

— Заткнись, подонок, — сказал я сквозь зубы. — Лучше расскажи мне правду. Иначе — убью. Таких тварей, как ты, давить надо. Говори, пока я не разбил твою башку об асфальт!..

Но я недооценил его. Наверное, потому, что все еще воспринимал его, по памяти прошлой нашей встречи, как этакую безвольную, еле держащуюся на ногах куклу, с которой можно делать все, что угодно.

От неожиданного удара — куда, я так и не понял — вдруг перехватило дыхание и потемнело в глазах, а потом асфальт почему-то встал на дыбы и хлестнул меня по лицу, но не сильно, а как бы ласково, и я забыл, кто я, что происходит со мной и что надо делать, и покорно закрыл глаза, потому что сил в теле не было, словно их высосал какой-то странный смерч...

Мне показалось, что я отсутствовал в мире всего несколько секунд, но когда я вновь открыл глаза, то возле меня уже образовалась приличная группа людей, и кто-то протирал мне лицо смоченным в одеколоне платком, и рубашка на груди была расстегнута на несколько пуговиц, и уже собирались вызывать «Скорую помощь»...

— Не надо, — вяло сказал я, отталкивая руку с вонючим платком. — Все нормально.

Шатаясь, с чьей-то помощью поднялся на ноги и огляделся.

Разумеется, «Тойоты» на стоянке уже не было.

Глава 8

Глава 8

Ни Старшине, ни ребятам из отряда я ничего не стал рассказывать. Про ссадины на лице буркнул лаконично: «Поскользнулся, упал» — впрочем, повреждения были пустяковые, и никто не стал ко мне приставать с расспросами.

Чувствовал я себя скверно. Постоянно подташнивало, даже на обед вместе со всеми я не пошел. И компьютер почему-то расхотелось включать. Сидел в кресле, тупо уставясь в стену. Причем и мыслей-то никаких особых не было, хотя, казалось бы, теперь было над чем поразмыслить.

В итоге я не заметил, как уснул, сидя в кресле перед телевизором с выключенной громкостью. Ребятам спасибо: они, вернувшись и обнаружив меня в отключке, будить не стали и даже доминошными костяшками старались стучать не слишком громко.

Разбудил меня — уже поздно вечером — сигнал очередной тревоги.

В одном из старых районов города горел жилой дом. Очаг возгорания имел место на первом этаже, и пламя устремилось наверх. Дом был пятиэтажный, с одним-единственным подъездом, и внутри почти все было деревянным, включая перекрытия. Жильцы пятнадцати квартир оказались отрезанными от выхода, а окна нижних двух этажей были закрыты наружными решетками. Конечно, для нормального взрослого мужчины спрыгнуть с третьего этажа было бы не очень трудно, пусть даже с риском сломать ногу, но ситуация усугублялась тем, что в доме проживали в основном женщины, маленькие дети и старики...