Старшина вздрогнул. Потом смерил меня уничтожающим взглядом, молча наклонился и легко поднял старушку на руки. Она не сопротивлялась, только по ее морщинистым щекам потекли слезы.

— Ладно, — сказал мне Старшина. — Сам справлюсь. Только страхуй меня сзади, чтобы я не улетел вслед за ней.

Мы подошли к краю крыши.

Умoм я понимал, что двадцать метров — не такая уж большая высота. Но одно дело — смотреть снизу на крышу дома, и совсем другое — стоять на самом краю, да еще когда знаешь, что крыша вот-вот обрушится.

Снизу что-то крикнули, и ветер донес до нас обрывок слова: «...вай!»

— Успокойся, мать, — сказал Старшина старушке. — Закрой глаза. Хочешь — молись Господу, не хочешь — не молись, но вот увидишь: все кончится хорошо.

Я думал, он бросит ее, предварительно раскачав, но Старшина обошелся без этого.

Он просто перегнулся через низенький барьерчик и выпустил тело старушки.

Сила инерции потянула его вперед, и он отчаянно замахал руками, пытаясь удержаться. Я вовремя поймал его сзади за куртку, иначе он сверзился бы тоже.

Потом я оглянулся назад. Пламя бушевало уже почти по всей крыше. Нетронутым оставался лишь островок, где мы стояли.

— Ну вот, — как ни в чем не бывало произнес Старшина, зачем-то отряхая руки от невидимой пыли, — настал и наш черед. Прыгай, Алик, а я пока перекурю.

— Нет, я после тебя, — возразил я.

— Еще чего удумал! — сделал зверское лицо он. — Прыгай, тебе говорю! А то скину!..

Я глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь. Потом перелез через барьерчик, встал на узкую полоску жести, отделявшую меня от бездны, и зачем-то оглянулся.

— Интересно, — небрежно сказал Старшина, — чего ты боишься, если веришь, что люди бессмертны?

— Я не верю, — сказал я, стиснув зубы. — Я это знаю.

И прыгнул.

Глава 9

Глава 9

Безумная идея Старшины, как и следовало ожидать, закончилась вполне благополучно. Никто из насильно спасенных старушек серьезно не пострадал, большинство отделались испугом и легкими вывихами конечностей. Часть жильцов получили ожоги еще до нашего вмешательства, но врачи заверяли, что жизни пострадавших ничто не угрожает.