— Чует — жить будешь. Иди…

Ничепорчук проводил взглядом Максима и опять приник к биноклю. Принялся считать, насколько это позволяли местность и освещение. Убитых было около двух десятков. «Плотно шли… Не иначе, как на марше… Большинство убитых от первой перестрелки, её и атакой-то называть нельзя… Да и то, потому что мы их врасплох застали. Правда, и позиция у нас грамотно организована. Опять же большая плотность огня… Ладно, это я уже себя хвалить начинаю».

Ротный оглянулся влево на шорох.

Передёрнул затвор.

— Кто?!

— Михалыч, свои… — хрипло выдохнул подползавший.

— Сухина, ты, что ли?

— Он самый… И эти… Советники со мной.

Командир второго взвода, земляк. И двое пришлых. Перед самым выходом на задание закрепили за их батальоном двоих, якобы «советников какого-то хрен-поймёшь-координационного-центра»… А навесили эту обузу, почему-то, на его роту. Ну да ладно, двумя больше — двумя меньше. Только то и сказал: «Безопасность себе пусть обеспечивают сами. Мне главное — задание!» На том и порешили. И, справедливости ради, за время марша и потом, на позициях, неудобств от советников практически не было. Разве что — вопросы странные, да советы, похожие на приказы, которые Ничепорчук пропускал мимо ушей.

Ротный подождал, пока лейтенант с чужаками доберутся до его позиции. Спросил:

— Олег, ну, что там у тебя?

— Хреновато… Автоматы-то ихние просто побузили. Будто дождю помогали камни сечь. А вот когда они на прорыв пошли, под шумок снайпер у них сработал отменно… Сука. Троих успел свалить. Зозулю, Васильева и Лазарчука… Да ещё Громова ранил. В левое плечо… Лучших парней выбил, гад!

— Да уж… — пробормотал ротный. Скорее просто для того, чтобы не молчать. — Как говорил мой учитель Леерзон: «Чтоб да — так нет». Ладно… А твои соображения какие будут?

— Какие уж тут соображения, когда ничего не понятно… Непохожи они на «духов», командир. У меня такое впечатление, что я подобное в кино видел. Вот только вспомнить не могу… А насчёт их дальнейших действий? Как пить дать — снова сунутся. И дай бог, чтобы опять так гладко обошлось, как сейчас.

— Ладно, Олежа. Давай сюда своего радиста…

…Ночной эфир пронзили торопливые точки и тире, излучаемые в резервном диапазоне, определённом на случай важных сообщений. Безусловно, «стычка с неведомым регулярным формированием» — было именно таковым.

«Циклоп-Циклоп… я — Барс-один… я — Барс-один… Приём!»

Отзыв прилетел лишь после пятнадцатого вызова.

…Разведчики к тому моменту уже возвращались.

Медленно пробираясь меж камнями и, наверняка, матеря дождь на чём свет стоит. Начиная от ветхих трёх китов и заканчивая космическим вакуумом.