— Я не успела сказать вам, что собираюсь вернуться на корабль не только ради мести, — попыталась княжна исправить положение. — Мне удалось получить известие… — Она остановилась, не зная, как объяснить им, что такое вирт-сон, и, решив, что в двух словах этого все равно не сделаешь, махнула

, рукой на всякие объяснения. — Если я сумею запустить в башне нужные устройства, за нами пришлют корабль. И тогда мы сможем вернуться домой.

— Еще один корабль? Только у ордосов есть летающие лодки. Ты хочешь снова сделать нас рабами в обмен на свое возвращение? — Глаза Гридиса пылали бешенством, и он едва сдерживал себя, чтобы снова не броситься на нее.

— Это не ордосский корабль. Сейчас вы не понимаете меня, но я вас никогда не обманывала, и если вы по-прежнему верите мне…

Никто не двинулся с места. Тогда она повернулась и направилась к выходу, бросив на ходу Лизату:

— Ты тоже останься. Я ухожу одна.

В старой пещере она прожила в обществе Шлепа целых три дня, готовясь к своему последнему походу. Ей нужен был большой запас биомассы и прежде всего мяса. Охотник из нее получился никудышный, но, по счастью, на окраине болота дичи водилось много, хорошо срабатывали старые ловушки, поставленные здесь еще до исхода общины.

За все это время ее навестил лишь Лизат, и ей стоило немалого труда отправить его обратно. Он сообщил новости, о которых она могла догадаться и сама. После ее ухода Гридис ввел строгий контроль за всеми членами общины, запретив под страхом сурового наказания посещать нижнюю пещеру.

Его расчет был прост — устав от одиночества, Ружана вернется сама, без всяких хлопот с его стороны. И этот простенький расчет мог бы оправдаться, если бы не ее решение. Жить на чужой планете одной женщине жутковато, даже если эта женщина — витязь Бертранского ордена…

По ночам с болот доносились непонятные звуки, и чудовищные ночные насекомые размером с хорошую земную курицу, несмотря на все меры предосторожности, иногда прорывались к ее постели и будили Ружану среди ночи, вынуждая гоняться за ними по всей пещере.

В конце концов она решила, что мяса набралось достаточно — все равно больше за один раз ей не унести, а второго раза скорее всего не будет.

Ранним утром четвертого дня после своего ухода, последний раз проверив оружие и взвалив на плечи тяжеленный рюкзак, она отправилась в болото.

Тропа, которую проложил ее отряд, покидая корабль, все еще была видна, и ей не приходилось беспокоиться о направлении.

Шлеп увязался за ней, и она не стала возражать, хотя за последнее время он научился понимать ее мысленные команды и Ружана могла бы отправить его обратно. Но знакомый звук, идущий от его широченных шести лап, шлепавших по болоту, успокаивал ее и добавлял уверенности, которой ей так не хватало.