Волчица снова неслась на Демида, выставив страшное оружие свое перед собой. Карх появился с другой стороны. И, когда тело волколака уже взметнулось в воздух мохнатой торпедой, а убийственные жала трезубца запели победную песнь, Демид свалился на землю.

Карх и Волчица столкнулись над ним. Они упали на него, барахтаясь, не в силах расцепиться, потому что трезубец вошел Королю Крыс прямо в пасть и пронзил его насквозь. Окровавленные крюки торчали из спины его. Волчица, с вытаращенными от ужаса глазами, тупо дергала свое оружие, пытаясь вытащить его из тела карха. Но Демид не видел этого. Он пытался выбраться из-под туши Короля Крыс, бьющейся, хрипящей, раздирающей страшными когтями спину Демида в муке агонии. Демид воткнул меч свой в землю и подтягивался на нем – сантиметр за сантиметром, пока не вытянул туловище свое, ноги свои, уже не слушающиеся его, из-под двух своих врагов. Сил у него больше не было. Позвоночник Демида был раздавлен тяжестью. Кровь хлестала из спины его. Демид полз и полз, пока не уткнулся лицом в ноги.

Ноги жреца.

Демид медленно поднимал взгляд. Жрец стоял прислонившись к дереву. Вполне живой и здоровый. Демид даже увидел красные глаза его в глубоких прорезях волчьей маски. Демид уперся руками в землю и тяжело, со свистом в легких, отжался от земли.

Теперь он стоял на четвереньках. Это было уже лучше. Это было намного лучше. Тело его, бессмертное тело кимвера, уже перебарывало недуг, заращивало новой кожей рваные раны, скрепляло сломанные позвонки наскоро изготовленной костью. Но Демид знал, что тело его не успеет. Потому что золотой сапог жреца тяжелым молотом въедет сейчас в лицо Демида и раздробит череп его на мелкие кусочки...

Секунды шли, громко тикали в ушах Демида. И ничего не происходило.

Жрец дернулся, и Демид увидел, что жрец вовсе не стоит, а скорее висит на дереве. Он был распят на стволе древнего дуба, распластан и обездвижен, и ноги его не доставали до земли. Толстые корявые сучья прижимали ноги и руки его к стволу. Он был невредим, этот жрец с картонной головой волка, но не мог пошевелить и пальцем. Он мог только яростно вращать глазами.

Демид медленно поднялся на одно колено. Ноги уже начинали слушаться его, хотя и отзывались на побуждения своего хозяина слабо, с равнодушной ленцой.

Демид начинал понимать.

Лесные. Это была их работа. То, что вначале он принял за сучья, было конечностями нескольких лесных тварей, похожих больше на высохшие коряги, чем на живые существа. Они облепили дуб, они вцепились в руки и ноги жреца. Они распяли его на древнем дереве и сделали его просто зрителем.