– Вот. Я, видите ли, довольно большой, - заявил человечек. - И я решил проделать маленькую дырку и вылезать из нее по частям. Делается это довольно просто. Вот так…

Он вытянул руку в направлении пролома, и та начала расти. Рука его вытянулась, как бледный кожаный шланг, и погрузилась в дыру. Она пульсировала, раздувалась и опадала, словно по телу белого толстого червя протискивались большие куски пищи.

– Я старый, - сказал он. - И земляной. Я там, внизу. И к тому же я большой. Я уже говорил вам, что я большой?

Я кивнул.

– … Y poshol ty na chren, staaryi zjemljanoi urod, ubiraysja k chertu, ty wsekh nas dostal!… - торжественно провозглашал Демид. Впрочем, за точность того, что он произносил, я не ручаюсь. Вполне возможно, что говорил что-нибудь совсем другое. Я не успел записать.

Между тем человечек наш совершенно менял свой вид. Он раздувался. Он все меньше был похож на человека - скорее на гигантскую бледную гусеницу, увенчанную подобием человеческой головы. Кожа лопалась на нем и слезала большими клочьями, и куски ее падали на землю, сворачиваясь в трубки. Образина эта была уже метра три длиной, корчилась, извивалась и сбрасывала с себя шкуру слой за слоем. Мне очень хотелось вонзить нож ей в сердце - но куда теперь я мог его воткнуть? Все это было сплошной задницей. Мне оставалось только ждать. А Демид все произносил и произносил свои бессмысленные слова. Как только он мог такое запомнить? Или он придумывал все это на ходу?

Ручки, и ножки, и голова, оставшиеся от прежнего человечка, сперва болтались по бокам монстра, как бесполезные отростки, а потом окончательно втянулись в разбухшую аморфную массу. А теперь две новых могучих ноги росли из нижнего конца огромной десятиметровой твари. И сразу четыре руки. Из той уродливой шишки, которая, наверно, означала голову, высунулись два длинных улиточьих рога. Мутная слизь текла с них и падала каплями на землю.

Метаморфозы происходили и с аттракционом El Diablo. Он сворачивался. Сжимался со страшным треском деформирующихся рельсов. Подпорки его переступали, как ноги огромных голенастых птиц, подтаскивали петли рельсов все ближе к центру аттракциона, подламывались временами, но пока еще не обрушивали железную дорогу на землю. А поезд не прекращал своего движения! Наоборот, он несся все быстрее, умудряясь каким-то образом не слетать на виражах, становящихся все запутаннее и круче. Эль Дьябло сжимался в компактный клубок, и мы находились в самом центре его.

– …You, bloody dogshit, dirty stupid asshole, fuck away to your goddamned hell for Heaven sake… - провозглашал Демид. Ван Вэй монотонно пел мантру и раскачивался взад-вперед.