— Спасибо, — глухо сказал он, не вполне понимая, стоит ли благодарить за такое.

Череп кивнул. Глаза его торжествующе горели.

— А с этим? — Гангстер кивнул в сторону Шила, распластанного по бетонной стене. — У вас, насколько я знаю, давние счеты… Лучшего момента не будет.

Курт взглянул на горбуна. На измученный, кровоточащий кусок плоти.

И — не нашел в себе ничего, кроме жалости. В конце концов, Шило исполнял чужие приказы. Так же, как Курт (сейчас) исполнял приказы Черепа.

— Да, размяк ты, — констатировал гангстер. — Чего ждать-то? Времени в обрез.

Волк невольно проследил за взглядом безволосого. Не Черепа — Шила. Тот таращился на дальнюю стену, где, сверкая отраженным светом на бритвенно-острых поверхностях, красовалось нержавеющее великолепие.

Инструменты, преимущественно хирургические, приспособленные для пыток и прочих бесчеловечных целей. Обескуражило Курта вовсе не это. Взгляд горбуна. В этом взгляде читалась жажда, почти плотоядное вожделение.

— Развяжите! — вдруг выкрикнул пленник. — Позвольте мне заслужить жизнь! Я буду драться с любым, даже с ним. — Он кивнул на Курта. — Я требую поединка!

Череп изумленно поднял брови:

— ы — требуешь?

Приятель, твое заблуждение относительно данной ситуации воистину катастрофично.

Требовать что-либо здесь могу лишь я. Кроме того, — продолжал гангстер, — что даст тебе поединок? Неужели ты и вправду думаешь, что, проиграв Волку целых два раза, ты сможешь победить сейчас? Предыдущие поражения имели место тогда, когда ты находился в наилучшей форме, не употреблял в пищу крыс и тараканов, не был раздавлен морально, не подвергался изнурительным пыткам… Право же, ты заблуждаешься.

В правой руке Черепа, остававшейся совершенно пустой, появился пистолет… Черный длинноствольный ТТ. Как по волшебству. Как кролик из цилиндра.

Глаза Шила изумленно распахнулись. Вероятно, он даже не успел испугаться.

Глава Ордена поднял руку и нажал на спусковой крючок. Единственный раз. В тесноте камеры выстрел прозвучал неописуемо громко. Сухо и коротко. Горбун конвульсивно дернулся. Беззвучно — после громогласного грохота — заколыхались цепи. Стена за головой Шила окрасилась красным. Кровь, мозги, череп. На удивление компактно: затылок с силой ударился о бетон.

Истерзанное тело безжизненно обмякло. Голова, продырявленная в геометрическом центре лобной кости, повисла над грудью. Из дыры капала кровь.

Тонкая красная струйка.

Курт отвернулся. Он ощутил отвращение и… Негодование. Волк не успел удивиться так же, как Шило не успел испугаться. А теперь пугаться поздно.