— Заткнись, пока я тебя не придушил.

— Нет! — завопил Ториган. — Нет, нет, нет!

Двое других обернулись к нему, и перед глазами у Гештар заплясали черные пятна: Ник Корморан с экрана излагал прерывающимся от волнения голосом подробности ее сделки с Эсабианом.

— Что такое? — вскричал Тау с искаженным от ярости лицом. — Ты продала Пожиратель Солнц Эсабиану? Ах ты, безмозглая, жадная стерва! Ты соображаешь, что сделала? Что он такое тебе пообещал?

И Тау с отвращением умолк.

— Фаги должны были уничтожить эту информацию, — прошептала Гештар.

— Это пакет Керульда, — сказал Тау, взяв себя в руки. — Кто-то нашел копию, до которой твои фаги еще не добрались, и препроводил ее на Арес... — Он принялся расхаживать по комнате.

— Теперь нам конец, — простонал Ториган, закрыв лицо руками. — Конец, конец, конец...

Гештар, поддавшись давно сдерживаемому желанию, подскочила к нему, отвела одну из его рук и с размаху залепила ему оплеуху.

— Держи себя в руках, — рявкнула она, с наслаждением видя слезы, выступившие у него на глазах. Она хотела ударить его снова, но он прикрылся. Тау хотя бы не трус, а этот...

Шривашти посмотрел на нее затравленно. Волосы упали ему на лоб.

— Нас привели сюда не ради защиты — это арест. Выводи нас отсюда, — приказал он Фелтону.

Тот поклонился, занавесив лицо длинными волосами, подошел к двери и постучал.

Дверь открылась, и в комнату заглянула десантница. Миг спустя она корчилась на полу, задыхаясь. Фелтон, наступив ей ногой на затылок, приблизился к другому человеку, выхватившему оружие.

Тот тоже неосторожно вдохнул и упал замертво, как и его напарница.

Тау и Гештар вышли в дверь разом. Ториган устремился за ними. Не успели они отойти далеко, как из ближнего коридора послышался топот. Миг спустя они оказались лицом к лицу с толпой поллои, вооруженных дубинками.

— Вот они! — закричала какая-то женщина. — Это изменница Гессинав!

— И убийца Ториган! — подхватил мужчина.

— Я требую... — начал Штулафи, но закончить не успел.

Тау и Гештар толкнули его прямо в толпу, которая накинулась на него, изрыгая брань, а сами бросились в противоположную сторону. Никто за ними не погнался, но жуткие, мокрые удары и душераздирающие вопли еще долго преследовали их.