Александр Эдуардович спешно стал заталкивать бумаги обратно в папку, стараясь при этом ничего не помять и не порвать. Когда в дверь его кабинета вежливо постучали, он уже успел застегнуть папку и убрать руки за спину.

— Да-да? — как можно непринужденнее произнес он.

Дверь приоткрылась, и Ирина вошла в кабинет.

— Доброе утро, Александр Эдуардович, — она дружелюбно улыбалась. — Можно?

— Конечно! — закивал Левченко. — Вот ваша папочка…

— Благодарю. — Ирина внимательно посмотрела в глаза Александру. — А теперь признайтесь-ка…

— В чем? — Левченко даже заикнулся от неожиданности.

— Когда я зашла, у вас был такой вид, словно в шкафу прячется одна из ваших подчиненных. Ладно, ладно. ухожу, не буду мешать девушке зарабатывать очередную звездочку, — Ирина рассмеялась, подмигнула Александру и вышла из кабинета.

Пока Гончарова не скрылась за дверью, Левченко не мог себя заставить отвести взгляд от ее туго обтянутой светлыми брюками задницы. Но после хлопка двери он тут же спохватился и вернулся к своим недавним раздумьям:

«Похоже, что пришло время всерьез заняться этим „Тополем-8“. И где, черт возьми, пропадает Горин?»

Он лежал на самом дне. Его лапы увязли в иле. Здесь, внизу, было тихо и прохладно, чего не скажешь о поверхности воды, объятой пламенем. Это горела нефтяная пленка, и всплывать туда, рискуя быть зажаренным, согласилось бы только какое-нибудь совсем безмозглое существо. А Он тихо лежал внизу и, не мигая, наблюдал за отблесками огня Он мог бы пролежать здесь целую вечность, но что-то звало его наверх. Нужно было всплывать, но торопиться так не хотелось. Быть может, про Него все-таки забудут?..

Артем протер глаза и поднялся. Он сидел на полу своей квартиры. Но ощущения были такие, словно он здесь впервые. Все его чувства в один миг претерпели кардинальные изменения: по-новому слышалось, дышалось и виделось. В окружающем мире стало больше звуков и запахов, но вместе с тем почему-то меньше света. Самое неприятное было в том, что сознание не покидали воспоминания, словно скрытые до последнего времени какой-то перегородкой, которая все-таки не выдержала и впустила их в его голову. Теперь с этим как-то нужно было жить. Жить… Жить?

Взгляд Горина упал на валяющийся неподалеку пистолет. Он подполз к нему, проверил, заряжен ли тот, приставил дуло к виску и спустил курок…

Резкий запах пороховых газов заставил его открыть глаза, которые тут же заслезились. Горин закашлялся, подбежал к окну и распахнул его. Шум улицы резанул слух, но зато здесь легче дышалось. Артем обернулся: по комнате стелился дым, до сих пор слабо струящийся из пистолета, валявшегося поодаль. В ушах все еще гудело от звука выстрела. Он недоуменно ощупал свою голову, затем вернулся за пистолетом, приставил его к груди и снова выстрелил…