— Вот видишь, это совсем не страшно, — Камин подрагивал от переполнявших его чувств: еще никогда он не видел Зами так близко. Он бережно ласкал ее языками пламени.
— Вот видишь, это совсем не страшно, — Камин подрагивал от переполнявших его чувств: еще никогда он не видел Зами так близко. Он бережно ласкал ее языками пламени.
— Мне жарко! — Фарфоровая Зами замирала от страха и восхищения одновременно.
— Мне жарко! — Фарфоровая Зами замирала от страха и восхищения одновременно.
— Моя любимая Зами! — вспыхивал всеми своими угольками Камин.
— Моя любимая Зами! — вспыхивал всеми своими угольками Камин.
В этот момент в комнату вошел Хозяин. Камин сразу неодобрительно заворчал. Хозяина удивило, что его любимая статуэтка находится на полу, возле каминной решетки. Он наклонился и поднял ее…
В этот момент в комнату вошел Хозяин. Камин сразу неодобрительно заворчал. Хозяина удивило, что его любимая статуэтка находится на полу, возле каминной решетки. Он наклонился и поднял ее…
Громкий вскрик Хозяина эхом отразился от стен комнаты. Обжегшись о раскаленный фарфор Зами, он выронил статуэтку и она, слабо вскрикнув, полетела вниз, ударилась о мраморный пол и разлетелась на сотню осколков.
Громкий вскрик Хозяина эхом отразился от стен комнаты. Обжегшись о раскаленный фарфор Зами, он выронил статуэтку и она, слабо вскрикнув, полетела вниз, ударилась о мраморный пол и разлетелась на сотню осколков.
Камин издал протяжный вой. Хозяин схватился за голову и присел над осколками любимой статуэтки. На глазах его заблестели слезы.
Камин издал протяжный вой. Хозяин схватился за голову и присел над осколками любимой статуэтки. На глазах его заблестели слезы.
— Собери ее осколки и брось в очаг, — услышал он гулкий голос, который исходил из камина.
— Собери ее осколки и брось в очаг, — услышал он гулкий голос, который исходил из камина.
Хозяин опешил.
Хозяин опешил.
— Я буду согревать их вечерами и думать о ней, о моей Фарфоровой Зами… — продолжал Камин.
— Я буду согревать их вечерами и думать о ней, о моей Фарфоровой Зами… — продолжал Камин.
— Нет! — запротестовал Хозяин. — Это моя статуэтка! Это ты виноват в том, что ее не стало! — Он принес метлу, грубо сгреб осколки с мраморного пола и вынес из комнаты.
— Нет! — запротестовал Хозяин. — Это моя статуэтка! Это ты виноват в том, что ее не стало! — Он принес метлу, грубо сгреб осколки с мраморного пола и вынес из комнаты.