Хосиро невольно вскрикнул:

— Но разве с такими силами завоевать Люсьен? Это же мизер!.. Ничего не понимаю — почему они идут походным порядком? Почему не стреляют?

Теодор посуровел:

— Что-то здесь не так. Семь батальонов? Это все, что смог выставить Хэнс Дэвион? Чепуха полнейшая!

— Главный компьютер пока не может идентифицировать корабли противника, — доложил Шин, — хотя, судя по некоторым данным, они в нашем реестре зафиксированы. Я и сам, помнится, видал эти шаттлы. Совсем недавно. Постойте, постойте!.. Да где же я их видал?

— Ну-ка покопайся в памяти, — распорядился Теодор.

Между тем эскадра разделилась на три группы, причем на каждом из кораблей четко просматривались эмблемы Синдиката — знамена катокана и хирогана[8]. Шин открыл рот от удивления — выходит, это их корабли? Драконов? Не может быть! Почему без предупреждения? Почему сразу не вышли на связь? Код забыли? Ну, чудеса!..

Наконец на экране компьютера начали выскакивать названия кораблей. Йодама невольно громко принялся читать их:

— «Фитлайон», «Чифтен», «Лу», «Макканан», «Макмир»... — Он повернулся к Хосиро.

Тот во все глаза смотрел на отца. Шин тоже перевел взгляд на Канрея.

— Черт побери! — шепотом сказал Теодор Курита. — Это же Драгуны Вульфа. С ними Гончие Келла. Наемники, что ли, решили атаковать нас? Что там они, все с ума посходили?!

Хидеоши даже взвился на месте. В голосе его звучали триумфальные нотки.

— Я же говорил! Предупреждал! Хороши союзнички... Они дали слово чести, слово чести... — Тут и его пыл угас, потому что во всем происходящем явно проглядывалась какая-то несуразица.

Хидеоши уже совсем спокойно и как-то невпопад добавил:

— Хэнс Дэвион о нас уже и руки марать не хочет... — Тут он окончательно притих. Видно, сам понял, что глупость хороша в разумных пределах.

В главном зале сгустилась удивительная тишина, словно все живое в огромном помещении разом вымерло. Все так же четко работала техника, стрекотали распечатывающие аппараты, где-то потренькивал колокольчик, едва слышно погуживала вентиляция. А люди все словно сгинули... Нет, они были здесь, на своих боевых постах, занятых согласно расписанию. Но все молчали, как будто воды в рот набрали, замерли у экранов.

Теодор Курита тоже оцепенел — он напряженно вглядывался в ближайший дисплей. Наконец Хидеоши и Йодама переглянулись — они расценили молчание Канрея как проявление слабости и растерянности. Шин в свою очередь видел, что ничего подобного глава Синдиката не испытывал. У молодого офицера сложилось впечатление, что Канрей знает причину появления такой странной эскадры, однако желает получить точные подтверждения своей догадке. В представлении Шина Теодор Курита был подобен скале — сломать можно, согнуть нельзя. Казалось, он начисто был лишен сомнений, робости, даже в самых мелких поступках проявлял решительность и определенность... Однако никогда не рубил сплеча.