— Хорошо. Хорошо, мы ему ничего не отдадим. Ты только не бойся. Я выстрелю всего один раз. Ладно?

Он схватил ружье со стола и выскочил в коридор.

Выходит, мы были обречены с самого начала. Зло постучало в дверь, и мы его впустили. А что теперь? Теперь оно разгуливает среди нас? Но можно ли его уничтожить, не уничтожив себя?

Эта мысль настолько поразила Тамбовцева, что он остановился как вкопанный на лестничной площадке. Впереди была лестница — два коротких пролета по одиннадцать ступенек, — но он никак не решался на нее ступить. Происходящее казалось страшным сном, и он хотел только одного: поскорее проснуться. Но что-то подсказывало ему, что этот сон будет длиться еще долго. До самого конца.

* * *

В тот жаркий июльский день он, по обыкновению, решил навестить семейство Воронцовых. Спросить, как они переносят жару. Он нес девочкам холодный лимонад, хотя и знал, что Екатерина посмотрит на это неодобрительно. Но… Он уже почти привык к ее неодобрительным взглядам. Она всегда на него так смотрела. А девчонки будут рады попить холодной газировки. Пусть только пьют не спеша, чтобы горло не заболело.

Тамбовцев шагал по Пятому переулку к Молодежной улице. Солнце уже клонилось к закату. Часы показывали половину седьмого.

Тамбовцев тяжело сопел, отдувался, поминутно доставал красный клетчатый платок и вытирал мокрый лоб и шею. Проклятая жара изводила его.

Немного не доходя до дома Воронцовых, он встретил Ивана.

— Привет, Николаич! — окликнул его Иван.

— Здравствуй! Куда это ты собрался? Иван хитро подмигнул:

— Ну куда я еще могу идти? Как ты думаешь?

— Опять небось к Белке?

— Точно.

— И как ты можешь — пить в такую жару? — укоризненно спросил Тамбовцев. Сам он в летнее время почти не употреблял. Точнее, употреблял, но когда солнце уже скрывалось за горизонтом и на землю ложилась ночная прохлада.

— Так ведь… Мы закаленные. — Иван хрипло рассмеялся, обнажив коричневые от табака зубы. — Я всепогодный, как истребитель-перехватчик.

Тамбовцев погрозил ему пальцем:

— Смотри, истребитель. Доиграешься. С этим делом шутки плохи.

Иван бесшабашно махнул рукой.

— Ерунда. Прорвемся, Николаич. Ты это… — он пошарил в кармане синей застиранной спецовки, — к девчонкам своим идешь?