Он подошел к Тамбовцеву и положил руку ему на плечо.

— Николаич, тебе лучше остаться здесь. С ними. — Он кивнул в сторону дома Воронцовых.

Тамбовцев пробовал возразить, но Баженов был непреклонен. Он боялся, что от увиденного с Тамбовцевым может что-нибудь случиться: Баженов не ждал от поисков ничего хорошего. Может, потому что он не привык ждать от жизни подарков? Но, как бы то ни было, Тамбовцев должен остаться.

Тамбовцев, который за эти полчаса постарел на двести лет, молча пожал Баженову руку. Он не сказал ни слова, просто развернулся и поплелся к дому. Он ни разу не оглянулся, даже когда закрывал за собой дверь.

— Тронулись, мужики, — тихо сказал Баженов и пошел первым.

Весь путь до Ивановой хижины мужчины проделали молча. Баженов слышал за спиной только отрывистый кашель, когда кто-то — он даже не посмотрел кто — вздумал покурить на ходу.

Говорить им было не о чем. Со времени похищения Лизы прошло не меньше часа, а может, и все полтора. Кто знает, что успел с ней сделать за это время странный чужак: слово «маньяк» тогда еще не звучало с экрана телевизора так часто и поэтому не успело войти в обиход.

Рядом с маленьким домиком под высокими раскидистыми деревьями они разделились. Баженов остался с Ружецким, Бирюковым и еще двумя мужичками: Леонтьевым и Ануфриевым. Обоим было под шестьдесят, и Баженов не сомневался, что они вскоре отстанут. В проводники он взял Ивана.

Команда Мамонтова была помоложе и пошумнее.

Баженов раздавал последние инструкции:

— Идем тихо, цепочкой. Каждый должен видеть своих соседей. Не стрелять. Выстрел означает «сбор». Договорились? Все. Давай, Валентин, забирай левее, а мы пойдем вправо.

Дождавшись, когда Мамонтов с командой отойдут подальше, Баженов положил руку Ивану на плечо и тихо сказал:

— Мы пойдем к заброшенной штольне. Ты знаешь дорогу, Ваня?

* * *

Баженов посмотрел на Ивана, и то, что он увидел, ему не понравилось. Глаза у Ивана округлились, лицо вытянулось и стало пепельно-серым.

— Кирилл, можно тебя на минутку? — Он отвел Баженова в сторону, затравленно озираясь по сторонам, словно боялся, что их кто-нибудь услышит.

— Ну?

— Кирилл, ты собрался к заброшенной штольне? Баженов начал сердиться. Он ведь уже сказал один раз, неужели непонятно? Заброшенная штольня была их единственной зацепкой, вполне вероятно, что они никого там не найдут, но Баженов почему-то был уверен в обратном.

— Ты меня слышал.

— Понимаешь, — Иван понизил голос до шепота, — это нехорошее место. Очень нехорошее.